Возвращение‌ ‌«Пионера»

— Мне тоже пока не особо нравится, — сказал я. — А что делать? Мир — он ведь для всех, а не только для меня или для тебя. Не бывает так, что мир для одного или двоих. Или что нравится всем. Мира, который можно изменить под себя, тоже не бывает.

— Ну вот он, — напомнил Олег, разводя руками. — Если бы не мы, этот мир был бы са-авсем другим. Мы его изменили.

— Не под себя.

— Не подумали просто. А теперь подумаем. И уже под себя изменим.

Сходим мы под себя, чуть не сказал я, но, покосившись на Инну, сказал другое:

— Так ты под себя и изменил. Ты ж мафон хотел, так? Вот тебе мафон, в каждом телефоне, в каждом компьютере, на каждом углу. И кассет не надо, и никакого «сорок пять минут сторона». Все пластинки мира в один телефон влезут. И кино, и книги, Денис сказал. Самому читать не надо, за тебя артист надиктовал уже. Все как ты заказывал, только удобней.

— Я не это заказывал, — спокойно сказал Олег.

— Ути какие мы привередливые. Ну лан, меняй, чтобы точно под тебя было. Ты хоть знаешь как?

— Никто не знает. А мир все равно меняется.

— Вот именно, — сказал я.

Олег опять усмехнулся и спросил:

— Про силы прогресса знаешь и чем они от регресса отличаются?

— Нет, — жарко ответил я. — Расскажи!

— Да ну вас, — сказала Инна. — Третий час уже. Давайте спать. Утро вечера мудренее.

Я с облегчением добрел до матраса и шмякнулся, готовясь отбиваться ногами, когда придет Олег и начнет орать, что ему мало места. Но он что-то никак не шел, а снова мягко щелкал кнопками компьютера — теперь уже из кухни. Ушел туда, чтоб Инне ложиться не мешать.

В чем, интересно, она ляжет, подумал я, но сил повернуть голову не было. Вот и хорошо, останусь пристойным пацаном. На корабле не подсекал — и теперь не буду.

Я, видимо, уснул под их болботание, потому что вздрогнул оттого, что Инна второй, кажется, раз окликнула:

— Линар! Помнишь, говорю, «Понедельник начинается в субботу»? Там примерно такая ведь за стеной реальность была, ну, из заграничной фантастики?

— Не читал, — пробормотал я. — Стругацкие ваши опять? Говорил же сто раз, не читал, не было у нас. «Незнайку на Луне» читал — вот на него очень похоже.

Инна засмеялась, Олег вроде тоже буркнул одобрительно, и я опять провалился — но не сразу и не совсем — на самое мягкое, вязкое дно сна. Какое-то время я еще слышал куски разговора, то четкие и ясные, то совсем утекающие, как бурые нити состава, увлекаемые в сток струйками душа.

— Слушай, я все понял. Вдруг мы не возвращались? Вдруг мы все еще летим?

— Опять «Большое космическое путешествие»?

— Только наоборот. Ну или… Никто ж не знает, как это — внутри струны. Вдруг — вот так. А следующие полетят — увидят, что вернулись не в капитализм, а в это самое… Феодализм.

— А здесь что?

— Да ладно.

— А что делать-то?

— Ну что. Лететь до конца. А потом вернуться.

— Ну… Полетели тогда, фигли.

— Так куда мы с подводной лодки, ага.

— А расскажешь?

— Кому?

— Ну, нашим. Что тут видели?

— Линар расскажет.

— Посмотрим еще, кто первый расскажет, — пробормотал я. — Прибежишь, виляя хвостиком, ах, Алексей Афанасьевич, мы такое видели.

— Ну… Да, — согласилась вдруг Инна. — Это же важно. Для науки и вообще.

— Если это по правде.

— Ну да.

— Хоть бы это было не по правде, — то ли сказал, то ли подумал я и уснул.

Это было не по правде. Но по-настоящему.

И кончилось через несколько часов.

Торжественная встреча Водная преграда

Парковка была забита, а за шлагбаумом все удобные места закрывала очередь, растопырившаяся бутылями и флягами.

— Блин, у них тут круглосуточно, что ли? — спросил Андрей, притормаживая.

— В Кировском воду отрубали, а потом ржавая пошла — и до сих пор, теща жалуется.

— И они вот так руками по пять литров в Кировский таскают?

— Капля святого должна быть в каждом, — назидательно сказал Иван. — Слушай, а ты реально ее пьешь, регулярно прям?

— А что? Целебная, вкусная.

— Ага, целебная. Ты не в курсе, да, что тут ядерные испытания проводились?

— Началось. Разоблачим разоблачителей. Взрывы-то где были и когда? Шестьдесят лет назад в ста километрах. Я, считай, с рождения это вдыхал, ел, пил — но бояться только монастырской воды должен? Там, кстати, подтвержденный эффект, я читал, против несварений и онкологии.

— И дурного глаза.

— От похмелья точно помогает.

— Да? Что ж ты сразу-то. Вставай у шлагбаума.

— Не выедет никто.

Иван раздраженно посоветовал:

— Ну мигалку включи.

Андрей, качнув машину на бордюре, въехал на тротуар, едва не задев отшатнувшегося парня с небольшим букетом роз, чуть сдал назад, чтобы не торчать кормой поперек дороги, и вышел забирать бутыли из багажника.

Иван тоже вышел, потянулся, отмахнулся от охранника, топтавшегося у будки за шлагбаумом, и обратил внимание на парня с букетом, так и стоявшего у задней двери.

— Проходим-проходим, не создаем препятствий, — предложил Иван добродушно.

— Так это ты препятствия создаешь, — сказал парень. — Обалдели совсем, по людям ездите.

— Молодой человек, проходим, — с нажимом повторил Иван и показал краешек удостоверения, лежащего в нагрудном кармане.