Возвращение последнего атланта

Ночью Иву пришлось провести первую пресс-конференцию. Ее еще с утра требовали многочисленные представители радио- и видеоинформации, прибывшие на Гуам. Ив кратко рассказал об утреннем совещании и о решении Вилена. Вопросов было немного. Чувствовалось, что представители публичной информации понимают серьезность ситуации. Пресс-конференция передавалась прямо в эфир по множеству каналов.

Лишь глубокой ночью Иву удалось связаться непосредственно с госпиталем на Гавайях. На большом экране видеосвязи возникла белая палата, в окна которой проникали неяркие лучи только что взошедшего на Гавайях солнца. Посреди палаты на белом возвышении, похожем на катафалк, под прозрачным колпаком лежало неподвижное тело Дари. Глаза ее были закрыты, черные волосы, разметавшиеся по подушке, обрамляли очень бледное лицо. Сквозь белую ткань покрывала проступали контуры ее тела. Открыты были только плечи и неподвижно лежавшие вдоль тела руки. К этим бледным тонким рукам и под покрывало тянулись тонкие нити датчиков и гибкие прозрачные трубки от большого, блистающего металлом прибора, который стоял поодаль у стены. За пультом управления прибора сидела молодая женщина в белой одежде врача. У изголовья Дари, тоже одетый в белое, сидел мужчина с низко опущенной головой. Видеоэкран находился где-то высоко под потолком палаты. Вероятно догадавшись, что экран включен, мужчина поднял голову, и Ив узнал Риша. Риш тоже сильно изменился. Черты его лица заострились, глаза казались потухшими. Увидев на экране Ива, Риш печально покачал головой, перевел взгляд на Дари и, наклонившись к ней, что-то сказал. И Ив заметил, как в ответ шевельнулись губы Дари.

— Говорите спокойно и совсем тихо, — сказала с экрана женщина, сидящая у пульта управления. — Риш передаст ей ваши слова и ее ответ. Говорить непосредственно с ней вы сейчас не можете. И поторопитесь. У вас мало времени.

— Дари, родная моя… — начал Ив. Голос его прервался и глаза наполнились слезами. — Дари…

Риш наклонился к самому лицу Дари и, отделенный от нее лишь оболочкой прозрачного колпака, о чем-то заговорил. В ответ губы Дари снова зашевелились, а по лицу скользнуло подобие улыбки.

— Я передал ей все, что ты хотел сказать, старина, — произнес Риш, поднимая голову. — Дари благодарит и просит передать, что ей лучше. Понимаешь, лучше, — повторил Риш, и Ив отчетливо прочитал в его глазах отчаяние.

— Так что же будет, Риш? — прошептал Ив чуть слышно. — Что надо сделать?

Риш понял. Он встал от изголовья Дари и подошел ближе к экрану.

В его широко раскрытых глазах застыли боль и решимость.

— Никто не знает, старина. Будь они трижды прокляты — эти изверги! Только теперь я понял истоки отваги и ярости тех, кто умирал за революцию. О, как понял!.. Я слышал, что ты говорил людям Земли. Ви-лен прав. Передай это ему от моего имени. Преклоняюсь перед ним. А мы с Дари… — голос его прервался. — Понимаешь, мы уже решили, и она согласилась. Когда надежды больше не останется… Мы усыпим ее для криокоисервации. Может быть, наши потомки помогут ей когда-нибудь. И я, конечно, последую за ней. Не считай это бегством, Ив. Я люблю ее. Ты понял? Пойти за ней — мое право. Я не могу без нее, понимаешь. Это навсегда. Или мы оба очнемся в далеком будущем, когда медицина сможет исцелить ее, или… Ну, ты понял, дружище. А сейчас велят выключаться. Прощай.

* * *

Ив долго сидел неподвижно перед потухшим экраном. Прошло лишь несколько дней, и как все изменилось. Ураган событий изломал все, что казалось привычным и прочным, и мельчайшие обломки развеял по миру. Ирма, Риш, Дари, Вилен… Все уходят. А что делать ему?

На одном из экранов возникло лицо дежурного.

— Вам радиограмма, шеф.

“Он уже называет меня шефом, — подумал Ив. — Разве я когда-нибудь смогу заменить Вилена…”

— От кого? — спросил он с невольным вздохом.

— Не знаю, — ответил с экрана дежурный. — Передали текстом с Главной Базы. А к ним поступила из Антарктиды.

— А, — сказал Ив. — Давайте.

Дежурный исчез, и на экране всплыли четкие строчки текста, отпечатанного на приемной станции Гуамской базы.

“Ода жива и невредима. Она принимает участие в восстановительных работах в Моусоне и, как только сможет, сама свяжется с вами по радио. Она благодарит вас за память и желает счастья. Я присоединяюсь к ее пожеланиям. Рем”.

— Благодарю, — сказал Ив, и экран погас.

“Жива, жива… Как хорошо”, — мысль эта возникла, возвращалась снова и снова, но, как ни странно, она не приносила облегчения. Мир как бы разделился на две части. В одной половине остались Дари, Риш, Вилен, в другой — Ода, Рем, Ирма… Ив был где-то посредине, но непроницаемые прозрачные стены уже отделили его от всех.

Потом он задремал, сидя за столом. Но уже наступал рассвет, и с рассветом в кабинете появился Мики. Он был невозмутим, свеж, как всегда изысканно вежлив.

— Вы вызывали, шеф? Извините, что не мог явиться раньше. Улетал по просьбе академика Вилена. Только что возвратился на Гуам.

“И этот зовет шефом”, — подумал Ив. Потом с трудом сообразил, зачем он просил вчера разыскать Мики.

— Я хотел посоветоваться с вами.

— Слушаю.