Возвращение Прославленных (СИ)

— Наверное, колыбельные всего мира красивые, — размышлял Тафари, заложив руки за голову и глядя в небо. — Ведь матери вкладывают в них всю свою любовь. У нас в семье тоже была своя колыбельная. Бабушка пела её моей матери, когда она была малышкой. А потом, когда она выросла, то пела её уже мне. А я научу этой песне своих детей, когда придёт время.

— Спой! — попросил Стурла.

— Да нет, — смутился Тафари, — петь так, как ты, я не умею.

— И не надо как я, спой как ты, — возразил Стурла.

— Ну, спой, — подключился к разговору Итиро, — интересно послушать африканскую колыбельную.

— Ладно, — опустив голову, засмеялся, сверкнув зубами, Тафари.

Он немного помолчал, а потом затянул песню. Тягучая, словно мёд диких пчёл, и красивая, как выпуклые африканские звёзды над ними… Она была на наречии Тафари, для Стурла и Итиро недоступном, но звучала так печально красиво! Щемящие сердце звуки колыбельной неслись над травами, камнями, и всё в природе вокруг от неё остановилось, замерло. Казалось, вся саванна примолкла, слушая Следопыта. Когда он замолчал, и снова запели цикады, Итиро, которого песня тронула до глубины души, задумчиво спросил:

— Грустная песня. Надо было взять твоё крыло, чтобы понять её. А о чём она?

Тафари опять широко улыбнулся.

— Да, грустная. Ну, если переводить точно, то она о девушке Дилман. «Дилман, Дилман, бедная Дилман, — поётся в ней, — покинула она любимые края, и хоть живёт с любимым, но очень скучает по холмам и пустошам родины. Арканзас нравится Дилман, и городок их Эльдорадо. Но будет скучать Дилман по озёрам покинутого края до конца своих дней. А когда умрёт, то станет птицей и полетит на родину».

Итиро вскочил.

— Тафари, так вот кто следующий визидарец! Дилман. И живёт она в Арканзасе.

— Но Эльдорадо — это город выдуманный, — возразил несмело Тафари.

— А я уверен, он там есть, — тихо сказал Стурла.

Они повскакивали и стояли, застыв, вокруг костра, пока языки пламени освещали их потрясённые лица.

— Так что, после того, как найдём твой тол, отправляемся в Арканзас? — спросил гном.

— Получается, что так, — медленно ответил Итиро.

— Ох, ну и дела, — протянул Тафари, размышляя. — Я с детства знал эту колыбельную, но никогда не думал, что это подсказка. Надо же! Если бы ты Стурла не запел, то мы бы и не узнали истины.

— А это всё потому, — сказал, укладываясь и позёвывая, Стурла, — что всё в этом мире неслучайно. Всё связано между собой и в итоге так, как нужно.

— И тогда, когда нужно, — добавил Итиро, — даже если иногда так не кажется.

С этой мыслью друзья и заснули.

Рано утром они двинулись дальше по каменистой дороге вверх к вершине Килиманджаро, которую скрыл густой туман. К обеду в дымке стали встречаться странные деревья.

— Словно их нарисовал ребёнок, — удивился Стурла, разглядывая стволы.

Каждое дерево представляло собой завораживающее зрелище: от тонкого ствола разветвлялось по множеству перевёрнутых конусов из сухих листьев. Наверху каждая ветвь заканчивалась пышной зелёной шапочкой. Деревья были такими высокими, что их пушистые верхушки скрывались в тумане.

— Да, удивительные растения, — задрал голову Итиро.

— Мы пришли, — сказал Тафари. — Это гигантскиекрестовники. В их кронах и укрываются ваконьинго. Это их дома. И, поверьте, ваконьинго давно нас видят.

Как доказательство его слов, на ближайшем крестовнике что-то зашевелилось и маленький человечек с огромной головой, быстро спустился вниз. Он с удивлением разглядывал Стурлу, хоть тот и был выше ваконьинго на целую голову, но всё же местный житель сразу признал в нём гномичью породу.

— А ну-ка дай мне свой крыло, — попросил Стурла Тафари, — ты то их язык, наверное, давно знаешь?

— Да, — подтвердил Тафари и, сняв свой ауксил, протянул его Стурле. Итиро подошёл и тоже коснулся краешка крыла летучей мыши.

— Достопочтимый ваконьинго, — сказал Стурла, — этот славный визидар, — он показал на Тафари, — пришёл забрать к вам свой тол.

— Уходите, — сказал низким голосом большеголовый гном, сделав шаг назад и приняв угрожающую позу, — нам без вас бед хватает. Убирайтесь, а не то мы закидаем вас камнями.

— Давайте мы вам поможем с вашими бедами, — предложил Стурла, который не собирался отступать так просто, — а вы поможете нам.

Ваконьинго молча вспрыгнул на дерево и исчез. Ремесленники остались стоять, в неведении, окутанные туманом.

Минут через пять все крестовники разом закачались и из них кучами стали выпрыгивать ваконьинго. Словно они оттуда вываливалисьпотоком. Не прошло и минуты, как визидары были окружены полчищем маленьких человечков с огромными головами. Было их видимо-невидимо.

Вперёд выступил один, самый большой и толстый, его тело было полностью покрыто рисунками. Видимо, это был предводитель племени ваконьинго. Он сказал: