Возвращение Прославленных (СИ)

Франция свалилась на них, невообразимым букетом вкусов, цветов, видов. И от этого кружилась голова, размякло нутро. Визидары один за другим расслабились и на их лицах появились блаженные улыбки. Первыми расцвели девушки и Марио, чуть позже Итиро с Тафари, но под конец поездки даже суровый Стурла стал весел, хохотал и снова начал напевать, чего он давно не делал. Его песня касалась горячих капотов машин, пробегала по разнотравью, пыльным листам придорожных кустов и растворялась в знойном лете. К визидарам вернулась беззаботность их прежней, уже далёкой, жизни. Когда никого не надо было искать и ничего серьёзного решать, кроме насущного. Хотя, даже в той жизни, если вспомнить, у каждого из них в душе была заноза — тайна, которую они не понимали. Да, сейчас они ослабили внутреннюю пружину, но спроси каждого из них — они не жалели о своём пути. «Это наша миссия — сказал как-то Тафари, — наше предназначение. Без него жизнь проще, но бессмысленна». Наконец, когда машины накрыла грозовая туча, и частый тяжёлый дождь застучал по капотам, визрадары в обеих машинах громко запели, подхватив песню Стурлы.

…Они въехали в ворота имения Дурдуа-Кашон, когда уже была глубокая ночь. С наступлением темноты ещё не осела дневная жара, но она стала мягче. В траве громко стрекотали сверчки. За воротами начался лес, и машины долго неслись по холмистой дороге, разгоняя в низинах первый ночной туман.

Потом, лес перешёл в парк, подсвеченный фонарями. Визидары с удивлением уставились на большие самшитовые фигуры: животные, арки, целые чуднЫе аллеи, где кусты то стелились волнами, толежали гигантскими жемчужными ожерельями вокруг пышных роз.

И вот показался величественный замок из светлого камня. По сторонам возвышались башни увитые плющом. Над парадным входом покачивались флаги.

У крыльца стоял сухонький поджарый мужчина в светлом костюме. Он заложил руки за спину, прохаживаясь туда-сюда в модных штиблетах, и улыбался в белую щеголеватую бородку и завитые усы.

Когда визидары вылезли из машин, он подошёл и потряс руку каждому, повторяя:

— Леонар Жобен. Рад, очень рад.

Потом радушно пригласил их в дом. Путникам выделили красивые покои с видом в сады и пригласили отужинать.

Когда слуга в ливрее вёл их через череду залов, визидары только и успевали крутить головой: лепнина с позолотой, красивые фрески, хрустальные люстры и разноцветный паркет. Везде водопадами ниспадали бархатные шторы, подхваченные массивными кистями. Всё, что видели визидары, могли поразить каждого, даже самого изысканного господина.

В замке стояла тишина, лишь шаги гостей эхом отражались в длинных пустынных переходах, но иногда краем глаза можно было заметить странные тени. Казалось, что через проходы или лестницы пробегают серые сгустки, а в тёмных углах скопились теснящиеся фигурки. Но приглядевшись, визидары видели лишь плотный ночной мрак.

В гостиной был накрыт длинный стол. На нём с высоких ваз падали каскады цветов, с тарелок на длинных ножках свисали виноградные кисти.

Девушек же особо впечатлил столик со сладостями на котором возвышалась горка всевозможных пирожных и стоял величественный метровый торт из круглых шариков, покрытый тонкой карамельной сеткой.

— Что это? — показав на него, заворожено спросила Мэд.

— Ах, это Крокенбуш. Торт из профитролей. Может, по виду он не так изыскан, но в этом, моём любимом, вы встретите двенадцать видов крема: от лавандовой помадки, до муслинового пломбира. Но это ничто, по сравнению со сластями Визидарии, о которых рассказывали мои предки. Говорят… Ах, я сейчас вас снова заболтаю…Прошу за стол, господа! — махнул Леонар рукой на тарелки из костяного фарфора и резные приборы.

— Какие красивые вилочки, — восхитилась Мэдлин, взяв одну в руки. Вилка была покрыта мелким теснением изящной канвы.

— Обрати внимание, — сказал Леонар, — среди узоров там выгравирована буква Ж — Жобены. Этот столовый набор состоит из 120 частей. Это самая древняя вещь нашей семьи. И я ею, несомненно, горжусь.

— И все 120 остались целы и невредимы за столько веков? — удивился Итиро.

— Ну, кроме одной вещи. Солонки, — Леонар указал насередину стола.

Там на серебряном подносике стояли соусники, маленькие пузатые бутылочки и перечница, покрытые той же вязью и с той же буквой Ж. Но, действительно, солонка отсутствовала.

— Ты мог бы заказать её. И мастер тебе бы выковал такую же солонку, — взяв в руки перечницу, сказал Стурла.

— Но это была бы уже не солонка моего рода, — с достоинством возразил Леонар.

— Ох уж эти графские замашки, — проворчал Стурла себе в усы и схватил аппетитный пирожок с ближайшего подноса.

За ужином одно блюдо сменялось другим. А хозяин замка вёл неторопливую беседу. Он выспросил каждого о его роде, толах и ауксилах. Визидары рассказали ему о своих приключениях.

— Скажите, — вдруг спросил Марио, — в записке, которую мы хранили, был указан ваш адрес и имя. Ваше имя. Но ведь записка древняя, наверное, в ней упоминается ваш предок?

Леонар ухмыльнулся в усы: