Возвращение росомахи

Расширив отверстие, Топ принялся отрывать куски сот, истекающие янтарными тянучками. С жадностью поглощая их прямо с прилипшими пчелами, он время от времени потирал искусанный нос тыльной стороной лапы. В его урчании слышались как восторг от неповторимого наслаждения, так и страдальческие нотки от болезненных укусов.

Наевшись, отправился к озеру — после сладкого хотелось пить. Утолив жажду, взобрался на утес и вытянулся на прогретой за день плоской глыбе. Зверь был в прекрасном расположении духа — новое место пленило его.

Глава 28 Счастливые молодожены

Год пролетел незаметно. Очередное лето выдалось теплым и щедрым на пищу. Буйная растительность не только скрадывала шаги, но и хорошо маскировала Топа. Это значительно облегчало охоту. В покое и сытости он заматерел, налился подкожным жиром. Шерсть на спине и боках залоснилась, а на ногах и животе стала отливать вороновым крылом.

Как и положено для животных в эту пору, Топа стало одолевать любовное томление. Хотелось ласки и нежного общения с себе подобной. В прошлом году у него уже была семья[55], но, выкормив потомство, они расстались.

Теперь в поисках подруги он, оставляя на холмиках и камнях любовные послания, удвоил суточный ход. Обследовал распадки, поднимался на окрестные вершины, но своей прежней партнерши не находил. Зато на стрелке хребта обнаружил след другой соплеменницы. От него исходил до того притягательный дух, что Топ от охватившего волнения задышал шумно и часто.

По чередованию размеренного шага с легкими прыжками он определил, что это молодая, полная сил росомашка. Вытянув вперед влажный черный нос, Топ помчался, следуя за ароматной струйкой. Вот и мочевая метка. Понюхав ее, он буквально опьянел: по телу волной прокатилась сладкая дрожь. Ему захотелось пропитаться запахом этого влажного пятна. Топ припал к нему и, извиваясь, стал тереться о землю. Затем вскочил и помчался, забыв обо всем на свете.

Нагнав росомашку, замер от восхищения. До чего красивы были ее глаза, шубка с золотистой шлеей! Покоренный самец принялся галантно прохаживаться перед красавицей, делать свечки. Но она не реагировала.

Отдышавшись, кавалер предпринял последнюю попытку: разбежался и, высоко подпрыгнув, перевернулся в воздухе. Приземлившись, с надеждой глянул на избранницу. Но она смотрела так, как будто ожидала большего, а не дождавшись, разочарованно потрусила дальше.

Все еще на что-то надеясь, незадачливый ухажер последовал за ней. Покачивая хвостом, он всячески проявлял свою симпатию. Однако стоило ему попытаться приблизиться, как росомашка зло щерилась.

Топа обескуражил явный провал, но он не терял надежды найти себе пару. Проходя в день десятки километров, выловил, наконец, в струях ветра еще один волнительный дух. Следуя за ним по лесной тропе, догнал самку с полуторагодовалой дочкой[56].

Мамаша отреагировала на его появление благосклонно. Чтобы закрепить успех, Топ был обходителен, как никогда. Его старания оценили. Выражая симпатию, росомаха подошла и обнюхала его.

Когда то же самое попыталась сделать взрослая дочь, мать злобно цвыркнула на нее.

Познакомившись, звери встали на задние лапы и, тыкаясь черными носами, перешли к «поцелуям». Успешная вечерняя охота еще больше скрепила их союз.

С появлением галантного жениха общество дочери стало тяготить самку. Она все больше охладевала к ней. Держала ее на расстоянии, а к концу второго дня окончательно прогнала. Через неделю уже самому Топу пришлось отстаивать право на обожаемую подругу перед другим самцом. Порванные уши и многочисленные шрамы на морде конкурента выдавали в нем заядлого драчуна.

Бесцеремонно подойдя к Топу, он угрожающе обнажил клыки, но, когда их взгляды скрестились, пришелец уловил в глазах Топа такую силу и уверенность, что смутился и, наигранно ворча, удалился. А Топ с Лаской продолжили наслаждаться любовными играми.

Летняя пора для пернатых и четвероногих обитателей тайги — самая благодатная: тепло и кормов вокруг хоть отбавляй. Под пологом прогретого леса созревали, сменяя друг друга, жимолость, земляника, черника, костяника, голубика. Отъедались на щедрых дарах тайги выводки тетеревов, рябчиков, глухарей. Без устали пополняли свои кладовые шустрые белки, подвижные, как ртуть, бурундуки.

С середины лета даже такие хищники, как медведь и соболь, переключаются на вегетарианское меню. Не осталась в стороне и наша парочка. Их стол разнообразили сладкие, сочные ягоды, молочные орешки кедрового стланика. Не ленились они забираться и на высоченные кедры. Там, среди пучков длинной хвои, гроздьями висели уже потяжелевшие связки шишек. Росомахи сбрасывали их на землю. Быстро спустившись, собирали в кучу и, сев рядом, расплющивали каждую шишку зубами. Когтями выбирали еще мягковатые орешки и, тщательно разжевав скорлупку, с наслаждением проглатывали ядрышки.

Как-то на росомах, только заваливших косулю, вышла волчья стая. Молодожены приготовились к обороне, но серые даже не остановились. Отвернув морды, они протрусили стороной: в эту пору все сыты.

* * *