Возвращение росомахи

Ситуация изменилась после обильного снегопада с затяжной метелью. Теперь вероятность успеха в охоте у обладателей лап-снегоступов заметно возросла. Как только непогода угомонилась, Топ отправился в пихтач, обвешанный бородатыми лишайниками. Там жила кабарга — миниатюрный и как будто сгорбленный из-за непропорционально длинных задних ног олень с большими грустными глазами. Топ уже несколько раз пытался догнать его, но безуспешно. Олень всякий раз играючи уходил по натоптанным тропкам. Нынче их засыпало, и кабарга вряд ли сумеет бежать столь прытко.

Притаившись в том месте, где тропки скрещивались, Топ подкараулил олешка. Увидев летящий мохнатый шар, кабарожка сумела в немыслимом отскоке увернуться от когтей и запрыгала, увязая миниатюрными копытцами в пухлой перине, к скале. Топ кинулся вдогонку. Задевая ветки, он оставлял за собой снежные шлейфы. Через несколько минут перепачканный кровью ловкий хищник уже нес добычу к своей избраннице. С этого дня Топ с Лаской не испытывали недостатка в пище.

В зиме тем временем наметился перелом. И хотя морозы еще кусались, разгоравшееся солнце несло первую весть о скорой весне. Это было очень кстати — у Ласки подходила пора щениться. Настал день, когда она повела Топа в глухой, заметенный снегом распадок с несколькими башнеобразными останцами в изголовье. Чтобы надежно спрятать выводковое логово от непрошеных гостей, супруги вырыли в снежной толще многометровый канал. Его конец удачно уперся в просторную скальную нишу. Здесь, прямо на камнях, чуть прикрытых ветками и листьями, они устроили «родильную палату».

Глава 30 Новое потомство

Три незрячих щенка появились на свет ночью. Счастливая мать тщательно вылизала каждого с головы до хвостика. Первые дни малышей покрывала не шерстка, а кремовая, слегка вьющаяся подпушь, с более длинными и темными волосками на лапках. Сами подошвы еще долго были голыми.

Детеныши, оккупировав вкусно пахнущее, теплое и мягкое материнское брюхо, либо спали, либо энергично сосали густое молоко. Теперь вся забота о пропитании легла на Топа. В жилистом мясе павших оленей не было недостатка, а вот за парным надо было побегать. Чтобы резкий запах не выдавал его, Топ перед каждым выходом тщательно вылизывал свою шубу и подолгу барахтался в снегу.

Самой подходящей для охоты погодой были безветренные, сопровождающиеся снегопадом дни. Особенно хорошо, если снег падал крупными, пушистыми хлопьями и так густо, что видимость заметно ухудшалась. Обладающему тонким нюхом Топу это не мешало: он подходил к намеченной жертве, ориентируясь преимущественно на запах.

В один из таких благоприятных дней Топ забрел в старый, основательно заросший молодыми соснами и осиной горельник, полого спускающийся к ключу. Сквозь частую сеть снежинок он разглядел несколько бурых пятен. Поцедив воздух, определил — лоси!

Обитая прежде в перестойной, дуплистой тайге, в которой животные не могли дотянуться до тонких, нежных веточек, а кора старых деревьев была грубой, лоси до предела ослабли. Стадо только вчера обнаружило этот богатый сочными кормами подрост. Животные с жадностью откусывали пучки хвои, тонкие мерзлые побеги; обгладывали длинными, крепкими зубами горьковатую осиновую кору. Чтобы добраться до самых нежных веточек, грудью пригибали молодые стволики и, пропуская их между ног, объедали аппетитные вершинки.

Лоси были до того истощены, что, пока пробивали траншею к следующему дереву, несколько раз останавливались отдыхать. От напряжения их бока ходили ходуном. Видя такую беспомощность, Топ решил атаковать немедля. Шанс заполучить гору парного мяса удвоил силы.

Заметив приближающуюся росомаху, стадо скучилось. Однако, стоя по брюхо в снегу, сохатые[57] были лишены возможности использовать свое страшное оружие — копыта. Дрожа от возбуждения, Топ подошел к стоящему несколько поодаль худому комолому бычку. Запрыгнув ему на спину, он вонзил клыки в холку. Бычок, пытаясь сбросить наездника, отчаянно затряс, замотал головой, но безрезультатно…

Убедившись в смерти сохатого, Топ издал торжествующий рык и на глазах всего стада, не жуя, набил желудок парным мясом. Затем отгрыз от туши увесистый шмат и поспешил к семье.

Двигаясь по туннелю, Топ тихонько урчал. Его «песня» вызвала в логове радостное оживление. Беззубые, тупомордые малыши, неуверенно ступая неокрепшими лапками, пошли на запах и, ткнувшись в мякоть, полизали аппетитно пахнущую плоть: есть мясо они пока не могли. Зато их мать одолела его в один присест.

На двадцатый день глаза малышей открылись, но в них еще долго стояла голубовато-молочная муть.