Возвращение росомахи

К сожалению, детям через сказки и книги дается неправильное представление о многих животных: медведь — увалень неуклюжий, заяц — трус, а волк — кровожадный разбойник. На самом деле это не совсем так. Медведь ловок и силен необыкновенно, чему мы сегодня были свидетелями, а волк человека больше любого другого зверя боится. Даже лыжню другой раз обходит. Репутацию лютого и кровожадного зверя, крайне опасного для человека, прочно завоевал, даже в части специальной литературы, тигр. Но если обратиться к фактам, то оказывается, за последние десятилетия не было ни одного случая неспровоцированного нападения амурского тигра на человека. Что же касается кровожадности, то Лукса утверждает, что куты-мафа, когда сыт, не трогает зверей, даже если они проходят на расстоянии прыжка.

Позади половина сезона. Я подошел к этому рубежу с весьма скромными результатами, но успехи последних дней обнадеживают. Вчера на Фартовом снял еще одного соболька. Настоящий «казак»: черный, седина серебром отливает. Он так глубоко забился в узкую щель под валежиной, что пришлось тесаком расширять ее. А сегодня утром перед выходом на путик загадал: «Если сниму еще одного, то и сезон завершу удачно». Я же снял трех! Правда, третьего мыши успели подпортить — на спине мех выстригли.

Мог бы записать на свой счет и четвертого, да подвел вертлюг. Цепочка соскочила, и соболь ушел вместе с капканом. Битый час пытался найти его, но безуспешно. Жаль зверька. Ведь капкан ему все равно что пудовые кандалы для человека.

Видел следы кабана. Вдоль них пропитанные кровью комочки снега. Сейчас у них гон. В это время секачи очень агрессивны и безжалостны друг к другу. Видимо, этот как раз и пострадал в одном из турнирных боев.

* * *

Резко похолодало. Выйдя утром из палатки, я чуть не задохнулся от мороза. Придавив толстым поленом вход, пошел осматривать путик. Мимо, с быстротой молнии, пронесся какой-то зверь. От неожиданности я вздрогнул, а разглядев, улыбнулся: из-за кедра, жизнерадостно виляя хвостом, победоносно взирал Пират. Отвязался-таки шельмец! Что же делать? Собака на капканном промысле только вредит — следы и тропки затаптывает.

Попытался подозвать — не идет. Знает, что опять привяжу. Пришлось возвращаться обратно и топить печь. Минут через пятнадцать Пират наконец поверил, что я никуда не собираюсь, и подошел к палатке. Я подманил его мясом и, крепко привязав, побежал наверстывать упущенное время. Жалобный вой собаки еще долго оглашал тайгу, действуя на нервы и распугивая зверей в округе.

В этот день ходил по Крутому, но Пудзя не пожелал делиться своими пушными богатствами. Зато подарил свежие тропки, а это надежда на успех в будущем. Выставил восемь капканов. Пока настораживаешь и маскируешь ловушку, коченеешь — мороз студит кровь, подбирается к сердцу. Невольно думаешь: «Пропади все пропадом. Не вернуться ли лучше в палатку, к теплой печурке?» Но встанешь на лыжи, разомнешься, разогреешься и, при виде заманчивой сбежки, опять принимаешься за работу.

Взобрался на гребень кряжа, покрытый кедрачом. Иные старцы такие громадные, что втроем ствол не объять. Неожиданно справа кто-то закопошился. Я затаился: прямо из снега вылетали прелые листья, золотистые чешуйки, а вот и сама копуша-белка с кедровой шишкой в лапках показалась. Съела два орешка, подбежала к дереву, но, видимо, учуяла меня и замерла возле комля, распушив хвост. Я прицелился чуть выше головы. Выстрел оказался удачным. Положил добычу в рюкзак и пошел дальше. Тотчас на другом кедре зацокала подруга. Вскоре и она легла рядом с первой.

Мне, можно сказать, подфартило — в этих местах белка малочисленна. Даже с хорошей собакой больше пяти-шести за день не добудешь.

Ближе к вечеру из небольшой ложбины донесся истошный крик, похожий на верещание колонка. Во весь дух помчался туда, но ничего не обнаружил. Только филин бесшумно скользнул над головой. Будь потемней, я его и не заметил бы. Привидение, а не птица!

До стана оставалось более километра, а в морозном воздухе уже чувствовался запах дыма. Я не в первый раз замечаю, что стал чуять его на значительных расстояниях. Вначале был склонен думать, что это самообман, подобный слуховым или зрительным галлюцинациям, но каждый раз, приходя в палатку, обнаруживал, что Лукса действительно топит печь. Видимо, при длительном пребывании в тайге, на чистом воздухе обоняние обостряется.

После ужина, как всегда, сели обдирать добычу. Я — соболей, Лукса — пойманных сегодня норок. Одна из них уже побывала в капкане, но, пожертвовав лапкой, ушла. Насколько сильной должна быть тяга к свободе, чтобы пойти на такую жертву. С того дня прошло не более двух недель, култышка едва заросла, но зверек уже успел потерять осторожность и повторно угодил в ловушку.

Одо Аки

Декабрь трудится изо всех сил. Третью неделю стоит небывалая стужа. Воздух лежит неподвижным тяжелым пластом. Слабые лучи зимнего солнца не в силах согреть остекленевшую тайгу. Но, несмотря ни на что, к полудню все-таки просыпаются, оживают ее обитатели. Они хорошо приспособлены к жизни в студеную пору.