Возвращение ростовского потрошителя

Он принял от бесподобной красотки ключи, отпер багажник, открыл заднюю дверцу, и тут они неожиданно обнаружили, что Чурилов так и лежит, словно мертвый, не подавая признаков жизни.

– Можно было бы и не связывать, – констатировал увиденное московский оперативник, – ему хватило всего лишь одной серебряной пули.

– Не забывай, что такое его состояние продлится только до вечера, – высказала удивительная красавица вполне резонную, справедливую мысль, хватая безвольное тело за ноги и помогая возлюбленному вытаскивать потустороннего изувера из транспортного средства, некогда принадлежавшего ныне покойному Калистратову, – и, хотя времени у нас предостаточно, все же предлагаю поторопиться; а чтобы не таскать все по отдельности, предположу, будет лучше сколотить все прямо здесь, к месту же нести уже полностью приготовленное распятие.

Такое справедливое замечание оспаривать было трудно, и оперуполномоченный, более знакомый со строительным инструментом, незамедлительно принялся изготавливать незамысловатую, оговоренную отцом Ведуном конструкцию: первым делом он отпил от бруска, имевшего объем 1.8х0.15х0.1 метра, небольшую часть длинной в пятьдесят сантиметров, затем, сделав в необходимых местах надрезы (так, чтобы части состыковывались впритык, не изменяя в своей основе ровной поверхности), сколотил все полученные отрезки между собой, получив своеобразный крест с планкой под руки (она была чуть длиннее), а также под ноги (эта оказалась короче); для большей прочности выскочившие с другой стороны окончания вбитых гвоздей были загнуты к деревянной основе.

– Юра, не развязывай его пока, – вдруг заметила Даша, поддавшаяся в этот момент своей де́вичьей интуиции, – давай пришпилим вначале его голову, потом уже займемся и всеми остальными конечностями.

Так в точности и поступили: переместили бездыханное тело маньяка на разложенный на сухой траве крест и приставили к его лбу серебряный гвоздь – один из пяти, полученных от алтайского колдуна; далее, Дарья отошла чуть в сторонку, чтобы не мешать своему герою претворять в действие основную часть созданного старцем заклятья; тот, получив такое своеобразную помощь (дабы не мешать!), со своей стороны взял заранее приготовленный молоток и первым ударом загнал гвоздок, но… только наполовину. Вдруг! Глаза Московского потрошителя нежданно-негаданно резко открылись, посмотрели на своих заклятых врагов и «загорелись» зловещим блеском, угрожающим и одновременно демоническим, заставив обоих неумышленно вздрогнуть. Но и это еще не все! Ненавидящий взгляд сопровождался грозным и злобным рыком, вырвавшимся будто бы из самой преисподней (тем не менее на этот раз он звучал не так уж и громко и вряд ли был кем-то услышан в городе); как бы там ни было, он спровоцировал у миротворцев пугливую дрожь, сжав сердца обоих борцов с мистической силой в небольшой, едва пульсирующий комочек; однако следующий удар, произведенный машинально, но с более внушительной силой, пригвоздил голову безжалостного маньяка-убийцы к деревянной основе; в тот же момент угрожающий взгляд потух, а рев замолчал.

В дальнейшем все было намного проще: разрезав пилкой тонкую серебристую нитку, руки Чурилова были раскинуты в стороны, после чего прибиты двумя серебряными гвоздями; оставшееся серебро ушло на ноги – они, освобожденные от грубых ботинок, были приколочены к специальной нижней подставке; а вот дальше понадобилась помощь и в том числе Даши… хочешь не хочешь, но ей пришлось приподнять верхнюю часть креста и держать ее так, пока другой участник этого заговорщицкого тандема дополнительно обматывал адского узника железной колючкой, методично приковывая туловище к деревянной основе. На все эти приготовительные мероприятия ушло примерно около часа, день еще был в самом разгаре, однако до темноты мертвеца необходимо было переместить к покинутой им могиле – и только там заклятие обрело бы полную силу. На весу крест нести было тяжеловато, поэтому решили взяться вдвоем за более длинные перемычки и тащить его волоком так, чтобы волочению по земле подвергался только нижний, не задействованный край, деревянного основания.

– Вот «блин»! – воскликнула белокурая девушка, лишь только они достигли места захоронения. – Я так и знала, что почва обвалится и придется еще и копать! Жди меня здесь – я сгоняю в магазин за лопатой.

Не желая лишний раз рисковать, Шалуева отправилась в город пешком. Ожидать ее пришлось чуть более трех часов; а солнце уже уверенно начинало клониться к закату. Но вот наконец посыльная возвернулась, «вооруженная» инструментом, предназначенным исключительно для перекапывания сыпучих материалов. Еще пара часиков ушла на раскапывание рыхлого грунта (за пару недель с небольшим она еще не успела сильно слежаться), и закончили, когда солнышко, ставшее вдруг невероятно красным, просто каким-то кровавым, своим нижним краем уже касалось отдаленного горизонта.