Возвращение русской гейши

Тантра-Йога — это лишь один из путей совершенствования духа и тела. Этот путь, так же как и другие, ведет к приобретению уверенности в жизни, познанию себя и отношений между людьми, а в итоге — к радости и свободе. Попутно люди обретают крепкое здоровье и красивое тело.

Облик Аямэ я приняла в офисе, так как не представляла, где смогу переодеться в незнакомой мне квартире. Шофер доставил меня к подъезду, и я, прикрыв набеленное лицо веером, вышла из машины. И у дверей увидела ожидавшего меня господина Миуру. Он был в строгом европейском костюме.

«Как-то все у нас непродуманно, — недовольно поморщилась я, мелко семеня к нему на гэта. — Неудобно переодеваться в офисе, а потом ехать на место в образе».

Но тут же, несмотря на то, что мое лицо практически до глаз прикрывал шелковый веер, улыбнулась одними уголками губ, чтобы принять жизнерадостное выражение. Гейша не может морщиться, брюзжать, быть чем-либо недовольной. Она всегда, как утренний цветок под солнечными лучами, раскрыта, безупречно прекрасна и манит мужчину своим непреходящим ики, словно цветок манит пчелу сладким нектаром.

Когда мы поднялись в квартиру, господин Миура проводил меня в большую гостиную, извинился и вышел. Я осталась стоять посередине, невольно озираясь по сторонам. Комната была отделана в излюбленном японцами минималистском стиле. Я не увидела в стене традиционной ниши токонома, но висела узкая полочка, выглядевшая, как деревянный овал, пересеченный снизу. Внутри этого овала, словно в нише, на нижней перекладине стояла бамбуковая ваза с композицией икебана. А по обе стороны висели два узких листа желтоватой бумаги с иероглифами, выполненными каллиграфом. На полу лежали циновки, стены были оклеены обоями, напоминающими льняное полотно. Огромные окна закрывали бамбуковые жалюзи. Я подошла к низкому деревянному столику, стоящему между окон, и положила возле него футляр с сямисэном, который принес шофер. Столик был квадратом, стоящим на четырех, совершенно круглых шарах. На его поверхности я заметила искусно вырезанное изображение двух драконов, образующих кольцо в погоне друг за другом. Я наклонилась и провела пальцем по прохладной поверхности дерева.

— Я родился в год Дракона под знаком Дерева, — услышала я голос господина Миуры и плавно выпрямилась.

«Это ж сколько ему лет?» — невольно подумала я, прикидывая в уме.

Сама я также родилась в год Дракона, но Огненного.

«Значит, ему или будет или уже есть 32 года, — решила я, произведя в уме вычисления. — Но выглядит намного моложе. Кто бы мог подумать! Просто пацан!»

— Дракон — очень хороший знак, — мягко продолжил господин Миура, подходя ко мне. — Он символизирует мужское начало. А этот иероглиф «Тацу», — он поднял руку в направлении одного из каллиграфических изображений, — ты, наверное, знаешь, зодиакальный знак Дракона.

Тут только я заметила, что господин Миура переоделся в традиционное кимоно.

«И кто у нас тут гейша?» — опомнилась я и негромко произнесла:

— Я тоже родилась под этим знаком, только Огня.

— Замечательно! Это сильный, воинственный дракон, но отличающийся истинным благородством, — сказал он. — Может, присядем?

Я молча опустилась на циновки.

— Как насчет чая? Или, может, чего-нибудь покрепче? — спросил он, к моему удивлению. — Я видел, что на приеме ты немного пила сакэ.

— Разрешите, я за вами поухаживаю, Миура-сан, — предложила я, решив взять инициативу в свои руки.

— Да, мне было бы приятно, Аямэ, — улыбнулся он. — У меня есть коробочка ёкан. Ты, наверное, хотела бы их отведать?

— С удовольствием, — сказала я, с трудом вспомнив, что ёкан — это сладкая пастила из красной фасоли.

— Пойдем со мной, — улыбаясь, произнес господин Миура.

Мы вышли из гостиной и, пройдя довольно длинный коридор, оказались в большой квадратной кухне, обставленной вполне по-европейски и со множеством современной бытовой техники. После лаконично строгой гостиной я почувствовала себя здесь несколько странно. Господин Миура, напевая что-то себе под нос, включил электрическую плиту и поставил чайник. Потом открыл один из шкафчиков и достал нарядную картонную коробку. Он поставил ее на стол и жестом пригласил меня. Я чувствовала себя все более неловко. Для меня такой клиент был в диковинку. Он вел себя просто и естественно, словно мы были давно знакомы, и даже пытался взять на себя обязанности гейши. Например, я видела, что господин Миура прилагает все усилия, чтобы я чувствовала себя, как дома. Он быстро поставил тонкие фарфоровые чашечки на стол, потом плоское плетеное блюдо. Я, выйдя из ступора, открыла коробку и начала аккуратно выкладывать разноцветную пастилу.

— Присаживайся, Аямэ, — ласково сказал он. — Ты, наверное, устала. У тебя много клиентов?