Возвращение седьмого авианосца

Питер Альбано ВОЗВРАЩЕНИЕ СЕДЬМОГО АВИАНОСЦА

Предисловие

Запертый сползшим ледником на секретной якорной стоянке Чукотского полуострова в 1941 году, самый крупный авианосец императорского военно-морского флота «Йонага»[1] находился в ледовом плену в течение сорока двух лет. Под командованием адмирала Хироси Фудзиты укомплектованная самураями команда, питаясь рыбой и водорослями, поддерживала корабль, самолеты и вооружение в полной боевой готовности. Многие члены экипажа умерли, но в 1983 году авианосец вырвался из сковывавших его пут и двинулся через Берингово море на юг выполнить приказ атаковать Перл-Харбор. К удивлению оборонявших Перл-Харбор, авиагруппы авианосца «Йонага» подбили универсальный десантный корабль «Тарава» и возле острова Форда потопили линкор «Нью-Джерси».

Пока потрясенный мир считал погибших, заработала китайская противоракетная спутниковая лазерная система. Небо земного шара заполнили лучи-убийцы, поражавшие любой реактивный самолет, любую ракету. Уцелеть удалось только летательным аппаратам с поршневыми двигателями. Поскольку кораблей и самолетов времен второй мировой войны почти не осталось, адмирал Фудзита и команда «Йонаги» поняли, что их авианосец стал самой грозной военной силой в мире…

1

Подав вперед левую педаль руля и слегка отклонив ручку, ведущий боевого воздушного патруля подполковник Йоси Мацухара наклонил левое крыло своего «Мицубиси А6М2», разворачивая послушный белый «Зеро» против часовой стрелки. Свободный от парашютных лямок — самурай считал парашют и радио ненужным хламом — Мацухара, отдавая дань традиционному ритуалу пилота-истребителя, сделал несколько быстрых движений головой: взгляд налево, потом вперед, затем вправо и наконец вверх за темный обтекатель, где в небе яростно пульсировало солнце. Оно было рядом — великий укрыватель опасности. «Всегда будь настороже, опасайся угрозы со стороны солнца», — наставлял его пожилой инструктор в Цутиуре, когда в 1938 году он только поступил в школу летчиков-истребителей.

Подполковник не тревожился о нападении сзади. Следуя за ним и держа строй, словно привязанные невидимыми фалами, в двадцати метрах от его хвоста находились его ведомые, те, с кем он летал еще в Китае: слева лейтенант Тецу Такамура и справа летчик ВМС первого класса Хитоси Кодзима. Оба были из числа лучших пилотов: на счету Такамуры было пять сбитых арабских самолетов, у Кодзимы — три. Если к ним добавить его восемь, получится, что его тройка в нынешней войне уничтожила больше эскадрильи, улучшая их карму и обеспечивая место для их душ в усыпальнице воинов-героев храма Ясукуни.

Великолепный день соответствовал его настроению. Правда, на южном горизонте клубились горы облаков, но небо над головой высилось сверкающим голубым сводом, и Мацухара чувствовал тепло солнечных лучей, проникавших сквозь плексиглас фонаря и ласкавших его лицо теплыми дружелюбными пальцами. Внизу расстилалась кобальтовая гладь Атлантики, лишь кое-где расцвеченная редкими белыми шапками вздымавшихся волн. Слева, через наклоненное крыло, он видел могучий авианосец «Йонага», рассекавший носом голубой ковер, словно самурайский меч бумажные раздвижные перегородки, пронзавший накатывавшиеся бесчисленные валы воды и оставлявший за собой белый след до самого горизонта. А пять американских эсминцев, сопровождавших гигантский военный корабль, казались придворными, прислуживающими сегуну; впереди кэптен Джон Файт, который, казалось, тянет авианосец пружиной бурлящей кильватерной струи, слева и справа — две пары других охраняющих «Йонагу» грациозных «Флетчера».

С высоты двух тысяч метров размеры корабля потеряли свою необъятность — трехсотметровая полетная палуба казалась почтовой маркой, летящей на ветру. Несмотря на многолетний, с сотнями вылетов опыт, мысль о посадке «Зеро» на колеблющуюся на волнах палубу вызывала у него спазмы в желудке.

Но безопасность авианосца находилась в его руках. Мацухара оторвал глаза от корабля, который был его домом в течение сорока трех лет, поправил темные очки и посмотрел на солнце. Ничего. Совсем ничего.

Он перевел взгляд на приборы, сообщившие ему, что запас топлива уменьшился и что осталось еще сорок минут патрулирования. Стрелка тахометра показывала две тысячи оборотов в минуту. Быстрым движением Мацухара уменьшил скорость вращения плавно работающего винта до тысячи семисот пятидесяти оборотов. Легко, как бы дотронувшись украдкой, он переместил РУД, переведя взгляд на манометр, где стрелка дрожала на отметке «80» — максимальном давлении на входе, которое мог выдержать девятьсотпятидесятисильный двигатель «Сакаэ». Выразив свое недовольство двумя резкими выхлопами и вибрацией, двигатель вернулся к своей обычной устойчивой работе. И Йоси знал, что большего он потребовать уже не сможет.