Возвращение (СИ)

— Боги небесные! — Вскинулся еще один бестиар, запрокидывая голову и глухо смеясь за глухим забралом своего шлема. — Мы в сопровождении трех тысяч солдат, идем на соединение с западной группировкой войск, поддерживаемые с севера армадой пиктов, стоим и боимся перейти ручеек, потому что наш бравый командующий не желает горячиться! Полноте сер рыцарь! Север уже наш и только глупцы бы полные, осмелились в этом мире бросить вызов нашей силе!

— Переправляемся. — Лаконично и несколько зло бросил Теус адъютантам, сорвавшимся с места в карьер, дабы разнести воинству на привале начало маршевых действий.

* * *

Я находился южнее речного плеса, на котором шла переправа мятежников примерно в трех километрах пути, так как только отсюда я мог через подзорную трубу в безопасности наблюдать за сим несколько устрашающим действием. Армия неприятеля, вернее один из её кусков, подошел, прогнозируемо в срок данным моей разведки.

Вампиры в этом плане отрабатывали на все сто процентов, быстрые, незримо неуловимые, действующие группой с бонусом мыслеречи в своей стае, они легко путали следы и оставались невидимыми для передвигающейся громады военной машины.

Ну что ж время пошло. Пешие, конные, с караулами и разъездами, но потихоньку переправа шла своим чередом, кто бы не командовал этой группировкой войск, он не торопился, не растягивался, делал все по уму и с расстановкой, даже вечно отстающий обоз фуражистов не бросил, поджидая его и выставляя отряды охранения.

Впрочем, это даже на руку, все же не хотелось бы оставлять в тылу пусть даже и малый воинский контингент мятежа.

Время медленными песчинками растянулось в вечность, оставляя меня с моими мыслями наедине, так как для финального стрижка картины, мне здесь более никто не был нужен, а потому телеги уже как сутки укатили в противоположную сторону, к условному месту следующей диспозиции врага.

Время ожидания и нервов натянутых струной, хорошо хоть бутербродов набрал с запасом, так как доподлинно известно, ничего так не успокаивает организм как забитый до отказа вкусняшками желудок.

Укрывшись от ветерка между двух кочек, поросших высокой и уже пожухлой, сухой травой, тупо пялился на бегущие по небосводу облака, думы думая, о судьбе, о жизни своей молодецкой удалой.

Что вообще меня ждет? Ведь когда-то это все закончиться, когда-нибудь я смогу быть не в центре каких то событий? Просто быть, не встревая, не попадая и не получая целой вереницей чехарду немыслимо нелепых событий.

Странно, но я снова и снова ловил себя на мысли, что мне уже не страшно то, что я собирался совершить. Убийство живого человека, для меня вдруг стало обыденностью, каким-то банальным разменом в пользу того или иного интереса. Когда? Когда я потерял налет цивилизации, когда успел принять правила игры большой политики и принцип размена меньших чисел, за которыми кроется человеческая жизнь?

Черт его знает.

Облака успокоили мысли, и сердце, и как следствие я заснул, проблуждав в царстве сна часа три четыре, что хоть как-то помогло мне скоротать время до вечера. Вновь следил за противником, жевал бутерброды. Было как-то тоскливо и одиноко валяться в кустах пережевывая в голове по сотне тысяч всевозможных мыслей нелепостей, перескакивая с пустого на порожнее.

Впрочем, как не тяжело мучалась, легко померла. Небо окрасилось пунцовым светом, сверху поддавливаемое темнотой с красивой алмазной крошкой россыпи звезд. Как же прекрасен мир, как же восхитительно совершенно все в нем, и какие же мы все люди…своеобразные.

Развязав тесемки заплечного мешка извлек наружу рыбью голову из серебристого металла что холодными линзами в какой-то насмешке уставилась холодно на меня, буровя бликами линз глаз. Ох уж Альфред, ты хоть за любовью шел через принципы и жизни, а я для чего? Для чего, за что, почему я делаю то, что делаю, а не иду своей дорогой?

Скинув плащ оставляю рюкзак, под мышку шлем, по карманам газовые шарики в желатиновых полупрозрачных контейнерах, что лопаются от малейшего нажима и удара. Пора, время вышло быть белым и пушистым, теперь время тяжелых решений и тяжелых камней на душе.

Пора.

На подступах к вставшему на ночевку военному лагерю трижды вычленял с помощью Мака дозоры и секреты, забрасывая их газовыми шарами и не отвлекаясь на проверку того, что стало с людьми, затаившимися во тьме, призванными сегодня защитить остальных от возможного нападения.

Никто никого не спасет, никто никого не предупредит, здесь и сейчас, сегодня в ночи лишь смерть и судороги агонизирующей жизни, все, что я могу дать, все, на что способна обезличенная серебряным шлемом смерть.

Я вошел в лагерь с юга, ветер, как и предполагалось, шел от воды, нагнетая слабую дымку промозглого тумана, руки тряслись от волнения, но плетения нити магических активаторов, я подобно спруту щупальца раскинул менее чем за минуту, лишь на секунду помедлив с запуском команды к действию.