Возвращение (СИ)

Дозаправка прошла штатно. Сели мы за час до начала наступления темноты, рядом с небольшой речушкой. И место для посадки хорошее и водоём имеется, нормальный источник воды. Пока женщины под охраной генерала ходили к реке, и сами купались, уже чесались все, грязные, запашок пошёл, мы с Леной и отцом заправляли самолёт. Да что там бочку одну слить. Быстро. После чего оставили эту бочку, откатив подальше, и также направились к речке. Вот отец не пошёл, он у самолёта остался, с винтовкой на плече, охранял. А так и сами накупались, и одежду постирали. Не хотелось бы в грязной ходить. Пока моё исподнее и форма сохли на ветках кустарника, я лежал на одеяле, рядом Кира с Аней голышом сидели, они уже накупались, и сейчас ждали пока высохнет их отстиранная одежда. Их бабушки и тёти находились в воде, сами купались, купали остальных детей, пока прабабушка достирывала остатки. Понятно, что меньше суток осталось, и сбросим всё это, но ходить в грязном, когда есть возможность постирать? Ну уж нет. Пусть и в сыроватом, но чистом.

В полночь мы поднялись в воздух и полетели дальше. На полёте к Одессе, когда оставалось километров сто пятьдесят, нас обстреляли, причём непросто из винтовок или пулемётов, а облачка шрапнели били. Ночь была лунная, видимо самолёт рассмотрели в ночном небе и открыли огонь. Если первые разрывы легли довольно близко, перепугав нас, то остальные уже были далеко. Как я понял, вспышки выстрелов ослепили не только наводчиков, но и корректировщиков, и дальше те стреляли на слух. Однако радости от того что сбить нас не смогли, было мало. Был ранен Гена, и серьёзно, осколок фактически перебил ему руку. Лена сменила меня за штурвалом и я, рванув в салон, тут же захлопотал над сыном. Оказалось, не только рука, осколок разворотил бок. Большая кровопотеря, но к счастью внутренние органы не были повреждены, что давало шанс вытянуть сына. Первым делом я остановил кровь, а перевязочный материал у нас был, я вообще запасливый, потом наложил лубок на руку и крепко перебинтовал. С боком легче, тут я тоже справился быстро.

- Всё серьёзно? - с хмурым видом спросил генерал пока мне поливали на руки из ковша, чтобы смыть кровь.

- Да, очень. Нужна операция, а у меня ни нормальных инструментов, ни анестезии. Разве что кулаком по голове, - вздохнул я, посмотрев на Гену, который лежал без сознания, остальные дети забились в угол у кабины и оттуда с испугом поглядывали на нас, это я на них рявкнул чтобы не мешались. - Есть одна возможность спасти сына, это портал. Пройдём, у того и шрама не останется. Проверенный способ. Только вот до портала одиннадцать часов, выдержит ли он это время? Это и есть тот вопрос, что меня беспокоит.

- Будем надеется. Что портал поможет, и Геннадий выживет, - за всех сказал генерал.

Дальше я практически всё время проводил с сыном. Поил его. С той кровопотерей что была, ему нужно было много жидкости. Так как ещё во время обстрела я уже искал место для посадки, топливо подошло к концу и двигатели вот-вот встанут, стало понятно, что как только я закончил с Геной, сестра пошла на посадку. Она и лететь старалась так чтобы нас не болтало. А тут сразу два мотора стали работать с перебоями, задыхаясь без горючего, а чуть позже и третий к ним присоединился. А вот тот, что так на масло был прожорлив, тянул ещё ровно, что и позволило нам сеть. Видимо на масле и работал. Ну как сеть, плюхнулись, пропоров носом длинную борозду, когда стойка шасси подломилась. Я удерживал сына от тряски, но всё равно стало кровить сквозь бинты. Плохо. Да и то что тот в сознание не пришёл, также добавило мне седых волос. Да и остальные все очень переживали.

Выходя из самолёта, тут удобно стало, не так высоко, я громко проворчал:

- Когда способности вернуться, а вас доставлю в Империю, вернусь сюда, узнаю кто нас обстрелял, и уничтожу. Причём не просто тех, кто стрелял, а всю нацию, ядерных зарядов у меня хватает, - остановившись у крыла и осмотревшись, луна хорошо подсвечивала, я с некоторым уважением сообщил испереживавшейся такой посадкой сестрёнке. - А ты молодец, с этими валунами на поле и я бы лучше не сел. Живы, уже хорошо, а теперь собираемся и уходим. Быстро, у нас каждая минута на счету.