Возвращение Скорпиона

— Нет! — воскликнул я и галантно припал к загорелой ручке хозяйки. — Нет! К счастью, произошло недоразумение и избавлять никого не понадобилось. А… Владимир Евгеньевич?

— Скоро будет, — все так же лучезарно улыбаясь, сообщила Татьяна Николаевна. — Нам еще утром позвонила Лариса и рассказала, что всё в порядке. — Всплеснула руками: — Риточка, но мы же тоже тебе звонили!

Маргарита дёрнула плечом:

— Мы… Я не брала трубку. — И вдруг бесцеремонно уставилась на меня: — Ну?

— Что — ну? — не понял я.

— Ну и где твой обещанный сюрприз?

Я растерялся:

— Сюрприз?.. — Но тотчас сообразил: — Ах, сюрприз? Ну как же! — И, сунув два пальца в рот, оглушительно свистнул.

Секунд пять ничего не происходило. А через пять произошло. Из-за дома на крейсерской скорости вылетел Джон и громадными прыжками понесся к нам, топая по земле и асфальту как тыбыдымский конь. Следом выбежала Герда и тоже направилась в нашу сторону, значительно, впрочем, отставая.

— Ай! — нехарактерным для себя тембром проверещала Маргарита и в мгновение ока спряталась за мою широкую спину. — Что это?!

— Сюрприз! — только и успел выдохнуть я, а Джон уже навалился лапами мне на плечи, и, понимая, что спасения все равно нет, я подставил физиономию под его горячий, мокрый и шершавый как рашпиль язык. Маргарита, воспользовавшись моментом, скользнула за спину "мачехи". Герда остановилась чуть в стороне и переводила взгляд по очереди на всех присутствующих. Такая вот живописная мизансцена.

Когда первые радости улеглись, я сбросил лапы Джона с плеч и, взяв его за ошейник, развернул мордой к Маргарите Владимировне:

— Узнаешь?

Начальная реакция — непонимание. А потом… Потом — некоторый проблеск разума в полуиспуганных огромных глазах и…

— Господи! Неужели тот самый?!

— Самый тот! — сияя как медный таз, подтвердил я и прямо с каким-то даже материнским волнением в голосе вопросил: — Ну? Как он тебе?

Маргарита поёжилась:

— Страшный…

Я возмутился:

— И не стыдно дочери собаковода говорить подобные вещи?

Она почти целиком высунулась из-за "мамы". Трагически вздохнула:

— Знаешь, безумная любовь к животным, к счастью, не передалась мне вместе с отцовскими генами.

Я вознамерился было порассуждать на тему: а что же именно, к счастью, с отцовскими генами ей передалось, однако вовремя передумал, и тут еще кстати спохватилась Татьяна Николаевна:

— Ой, Риточка, но что же мы стоим! Прошу! Прошу всех в дом.

Я кивнул:

— Ага, сейчас. Идите.

Она удивилась:

— А вы?

— А я с вашего позволения… — Улыбнулся добродушно и простодушно. — Я, с вашего позволения, прогуляюсь с этими ребятами, — показал на собак, — по саду. Соскучился, знаете ли, по своему обормоту. — Добавил: — И к бассейну схожу. — Еще добродушнее и простодушнее: — Понравился мне, чёрт побери, ваш бассейн!

Но, похоже, вера в мое добродушие и простодушие у Маргариты была минимальной, потому что она очень подозрительно уставилась сперва на меня, а затем на Татьяну Николаевну, но в итоге так ничего и не сказала. Да и что она могла сказать? Обвинить нас в совместном загорании? Детский сад! Тем более, она об этом загорании и не знала.

Короче, в конце концов дамы удалились в дом, а я с собаками — в кусты. Бассейн бассейном, но мне просто надо было отойти подальше от посторонних глаз. И, между прочим, даже и хорошо, что Паука не оказалось в норке — любой разговор с ним я предпочел бы отложить.

Забредя в самые дальние кущи, я нашел палку покрепче и принялся ублажать Джона аппортировочными забавами. Он, как все (собаки), эти игрища обожает, и скоро я в натуре замахался кидать его дубину. А вот Герда — нет. Герда настороженно относилась к моим попыткам перейти с ней на более короткую лапу. Она охотно бегала по траве и кустам, сопровождая Джона в его метаниях за палкой, но на меня по-прежнему посматривала если и не враждебно, то во всяком случае с прохладцей. Но мне-то, ёлки, нужна была сейчас именно Герда…

Только минут через десять она дала наконец себя погладить. Через пятнадцать — приобнять, а через двадцать завиляла хвостом. На большее у меня просто не оставалось времени: может вернуться домой Паук, да и ну как девушки возжелают моего драгоценного общества.

Я уселся на траву и как дурак принялся начесывать Герде за куцым ухом. Чесал минуту, другую… Ей-ей, от подобных ласк растаяло бы даже самое холодное собачье сердце!

В конечном итоге оно и растаяло. Сука (это в качестве синонима, а не ругательства) рухнула на спину и принялась блаженно елозить хребтом по земле. Я же одной рукой — к ревности Джона — продолжал наяривать ей бока, загривок и брюхо, а при помощи другой внимательно изучал ошейник. Хороший ошейник, не хуже моего (то есть, Джонова) — красивый, крепкий. А потом…

А потом я сунул руку в карман и достал тюбик "Суперклея" и завернутое в носовой платок лезвие от безопасной бритвы.

Отвернитесь на секундочку, ладно?..

Я уже запихивал Джона в машину, когда на крыльце появились Татьяна и Маргарита. Удивительно, но первой у калитки оказалась не дочь, а супруга "Вовика".

— Вы куда?!

Захлопнув дверь за Джоном, я извиняюще развел граблями: