- Если можно то же самое, но короче.
- Ладно, - согласился Виталий Николаевич. - Я был на месте этой женщины. На месте где ломают над головой шпаги - врагу не пожелаешь этой голгофы, этой гильотины, этого товарищеского суда.
- Через остановку я в выхожу - предупредил Дмитрий Савельевич, решая, что будет воспринимать Виталия как забытое радио.
- Я уложусь, - обрадовал Виталий Николаевич. - Я не могу молчать! Не могу оставаться равнодушным, когда там, - он протянул указующий перст в сторону мелькнувшего за окном казино "Третий Рим" - Совершается несправедливость.
Дмитрий Савельевич собрался вздремнуть - хотя бы пару минут, но Виталий Николаевич вдруг резко закончил.
- Это был мужчина. Это мужчина столкнул Танечку с моста.
- Почему? - живо поинтересовался Тошкин. - Потому что вам шеф приказал спасать Заболотную?
- Сердцу не прикажешь, - вздохнул Виталий Николаевич. - Вот я, например, Танечку люблю. А она меня нет... Он был... В брюках!
- Ну, ясно. В брюках, так в брюках, Мне тут выходить.
- И мне тоже. Вот совпадение, - обрадовался Виталий Николаевич, пытаясь прихватить Тошкина под локоток.
Хорошо, что у Димы не было с собой ни оружия, ничего похожего на скорострельный предмет. Бедный был бы сейчас Виталий, получивший пулю в язык от сотрудника городской прокуратуры.
Во дворе больницы тоже было темно. И тоже - безопасно, сюда свозили результаты и никому не хотелось добавлять себе неприятностей. Воры и грабители соблюдали кое-какие понятия из кодекса чести - например, они не нападали дважды и не тянули кошельки у пострадавших в автомобильных катастрофах. Этим занимались совсем другие люди. Чужая территория - чужая епархия.
- В какой палате лежит Ильина, строго спросил Тошкин у спящей дежурной.
- А кто? Что? А? - легко проснулась она. - А ты кто такой. Есть указания - без указания к ней никого не допускать, - Тошкин протянул в окошку удостоверение.
- Инна, - зычно крикнула дежурная, - Инна, он пришел. Давай сюда скорее. Инна.
Хорошо, что имя это стало довольно редким, иначе всем бедным Иннам пришлось бы построиться у ног старшего следователя прокуратуры.
- Подождите секундочку. Вам тут рядышком - в третью палату реанимация у нас на первом этаже. Туточки, за углом. Сейчас - сейчас, забеспокоилась тетка. - Инна, ну ты идешь или я товарища пропускаю.
Дмитрий Савельевич покорно опустился на дряхлую, когда-то кожаную банкетку и прикрыл глаза.
- Вы? - раздалось у него над ухом пение смешанного дуэта. Он поднял глаза - Виталий Николаевич и Инна Константиновна поливали друг друга холодным презрением. Дмитрий Савельевич вяло усмехнулся: "В качестве наблюдателя от кафедры к Ильиной была приставлена Инна.
- И вы здесь? - прошептал Виталий Николаевич обиженно. Мы же договаривались, что мы - не рабы. А рабы - не мы. Так как же так?
- Уйди, Виталик, уйди, прощу по-хорошему. Не до тебя, правда. Дмитрий Савельевич, нам надо поговорить, - она умоляюще взглянула на Тошкина и сжала руки в убедительные кулачки. - Пожалуйста, без свидетелей.
- Только быстро, - обречено согласился Тошкин. - Мне нужно взять показания у Ильиной, пока она в сознании.
- Идемте, - Инна Константиновна взяла Тошкина под руку и потащила по коридору. - Теть Мань, Мы пока в ординаторской. - Она по-хозяйски подтолкнула Тошкина в небольшую комнату, украшенную шестью столами и кушеткой и шкафчиком, из-за которого почему-то, раздавались тонкие повизгивания.
- Мы кому-то помешали? - вежливо спросил Дмитрий Савельевич.
- Да что вы, - удрученно махнула рукой Инна. - Это - Ирочка плачет. Прошу любить и жаловать - моя племянница. Горе мое луковое. Не губите, вдруг запричитала она, демонстрируя неразрывную связь народа и интеллигенции, которая из него вышла. - Не губите, дуру такую, ой, не губите, - увидев, что приступ кликушества действует на Тошкина как на слона удавка, Инна Константиновна быстро сменила пластинку и деловым тоном объявила. - Она сама все расскажет. Давай.
Ирочка для порядка ещё пару раз хлюпнула носом и тихо вымолвила
- Он за презервативом ходил. Не хотел, чтобы я забеременела, а как с Танькой, то без. А теперь она в положении - ей до аборта волноваться нельзя. А мне, значит, можно было. - Ирочка вопросительно взглянула на Инну Константиновну, та осуждающе покачала головой, но не произнесла ни слова. Мне продолжать?
- Пожалуйста, - Тошкин уже ничему не радовался и не удивлялся. Общественность не дремала. Каждый уважающий себя член кафедры счел своим долгом произвести собственные изыскания. И ничего, что они касались личной жизни семьи. Ничего, прокуратура как прачечная - есть бельишко, надо застирать. Причем тут старые калоши, говорила в таких случаях Тошкинская мама. - Если можно - покороче.
- Так я же самую суть, - обиделась Ирочка. - Пока он ходил за презервативом, я перекурила, а когда он ушел - бомжиха и померла. И мне никакой радости и ей. И с Танечкой, значит, он мог. Подлец такой. Я же замуж за него собиралась. Прямо по - честному, через загс. Он так и сказал: "Увезу тебя я в Хайфу, увезу тебя в тайгу". Разве там есть тайга?