Возвращение царя обезьян

– Ты думаешь, я просто убью тебя? – Господин Ранджит двигался бесшумно и медленно, ему некуда было спешить. – Я устроился в помощники к этому бестолковому режиссёришке, неспособному отличить актёров от настоящих богов и демонов, терпел его окрики, выполнял его паршивые распоряжения, зато…

Он облизнул острые треугольные зубы и дёрнулся, поранив о них свой язык.

– Знаешь, сколько актёров сменилось у нас на площадке? Первая «Сита» была скормлена крокодилам ещё пару месяцев назад. Вторая задушена. Разумеется, после того как я и мои друзья взяли от неё всё, что она могла нам дать. Толстая мамаша Рамы осталась лежать в кустах с кишками наружу, пока её не сожрали звери. А эти идиоты, не раздумывая, сразу нанимали новых актёров, радуясь, что старым можно не платить. Ты знаешь, где на самом деле наш «Хануман»? Он допился и поверил в себя, решил поразвлечься с девочкой из ближайшей деревни. А её папаша прирезал его прямо во время утех. Правда, и её прирезал тоже, ха-ха, да! Десятилетнюю дочку осветителя мы забросили высоко на дерево, покрепче привязав верёвками, а перед этим отрезали ей руки и ноги. Кажется, кто-то из моих людей видел, что её сожрал леопард. Один из наших «Рам» пытался заступиться за эту малолетнюю распутницу, и поэтому его съели муравьи.

Ольгу мутило, она изо всех сил старалась не разрыдаться, только потому, что слёзы доставили бы лишь дополнительную радость этому подонку. А тот не унимался:

– Видишь ли, женщины Индии стали считать себя людьми и выступают за какие-то права. И самое ужасное, что государство заявило, что убивать и насиловать их теперь нельзя. Ха-ха, да?! Нельзя! И иногда хоть и редко, но за это стали наказывать. Теперь уже не обольёшь кислотой каждую встречную, как раньше, нужно быть аккуратным – прятать кислоту, быстро убегать, заранее запастись алиби, а при аресте ещё и придумывать вескую причину такого поступка. Теперь уже не похитишь ничью дочь, сестру или жену, их тут же начинает искать полиция!

Ольге безумно хотелось высказать ему всё, что она думает и о нём, и об Индии, и о всей этой ситуации в целом. История переставала быть смешной, вопреки традициям местных фильмов, никто не собирался танцевать или петь…

– Вот нам и приходится прятаться. Но в целом всё шло так хорошо, пока не появились эти Рама и Сита. Настоящие боги! Они ходили тут, светили аурами, а потом ещё и вы с обезьяньим царьком свалились мне на голову! Но скоро всё будет так, как прежде. И повторюсь: если ты думаешь, что я просто убью тебя, то ты глупа.

– Урод… – даже не прошептала, а изо всех сил мысленно проорала блондинка.

Без малейшей надежды, что этот крик души будет услышан. Но он нашёл отклик…

Сунь Укун распахнул глаза, и они полыхнули грозным красным пламенем.

– Что тут происходит, Аолия, жена моя? – капризно спросил он.

Демон, схвативший за горло светловолосую женщину, обернулся, хищно оскалив острые зубы.

– Царь обезьян… – Он разжал руку, оставив блондинку в покое, чтобы она не мешала ему разобраться с более сильным противником.

– Прекрасный царь обезьян, а также Великий Мудрец, Равный Небу, – подчеркнул китаец, поднимаясь с пола и выхватывая из уха Цзиньгубан, более похожий на тоненькую зубочистку. – А от тебя тухлой рыбой воняет.

– Что?

– Что «что»? Какая часть из сказанного мной тебе непонятна, демон? – спросил Сунь Укун, делая шаг в сторону, чтобы закрыть собой сползающую по стене Ольгу. – Прекрасный – это, конечно же, я. Великий Мудрец – тоже я. А вот тухлятиной на всю округу несёт от тебя. Потому что гниль души – это и есть твоя суть. Уверен, что когда мы выйдем отсюда, то наконец-то сможем почувствовать свежесть воздуха, не отравленного твоим смрадным дыханием.

– Ты не выйдешь отсюда, о типа Великий Мудрец, – злобно улыбнулся демон. – Она выйдет, по частям, – добавил он, кивнув головой в сторону блондинки. – Но, если бы у неё был выбор, она предпочла бы подохнуть тут.

– А если бы выбор был у тебя, где бы предпочёл подохнуть ты?

– Я убью тебя, царь обезьян! – зарычал господин Ранджит.

– Прекрасный! – педантично напомнил китаец.

Посох, увеличившись в размерах, ударил демона в грудь, и тот отлетел прямо на прутья клетки, но ухватился за край Цзиньгубана и взвыл, чувствуя, как шипит и вздувается кожа на ладонях.

– Не трогай мой посох, головастик! Поджаришься, и мы тебя съедим, хи-хи-хи!

Отскочив в сторону, помощник режиссёра воткнул посох между прутьями. Удивлённый царь обезьян от неожиданности выпустил оружие из рук, и в следующую секунду Цзиньгубан оказался за пределами камеры.

– Кто ты без своей палки, обезьяна? – крикнул демон.

– Всё тот же Великий Мудрец, Равный Небу, прекрасный царь обезьян. И мой посох всегда со мной. Давай-ка поучи его мудрости и смирению!

– Чего? – не понял демон и неуверенно обернулся.

В него летели сразу четыре золотых посоха, проворно проскользнув между прутьями решётки, и, оказавшись в камере, начали без чьей-либо помощи бить его со всей силы во всех возможных проекциях.

– Я убью тебя! – снова пообещал поваленный на пол демон.

– Ещё! – прикрикнул царь обезьян, и Цзиньгубанов стало восемь.