Возвращение в Алмазные горы

– Я бы не говорил о свержении с такой категоричностью, скорее, речь идет о временном отдыхе эмира.

– Значит, вы тоже заговорщики! – резюмировала девушка.

– Милое дитя, не нужно обижать пожилого человека. Вы так молоды, а я так стар, что белые крылья Харутов могут вырасти у вас быстрее, чем у меня.

– Простите, достопочтенный Саабах ибн Сулей, – склонила голову Хельга, – но я не понимаю ваших слов.

– Что позволило принцессе думать, будто Харуты имеют отношение к нынешним временным трудностям эмира? Мы ничем не запятнали себя перед законным правителем. Чем вызвано решение принцессы не доверять нам?

«Ничего себе трудности, – подумала Хельга. – Дворец захвачен, полгорода разрушено местными жителями, охрана дворца перебита, эмир и принцесса в бегах! Это у них называется «временные трудности»!»

– При всем моем уважении, достопочтенный Саабах ибн Сулей, все Харуты помешаны на золоте, это известно каждому в Шауране. Доверять людям, которые превыше всего ставят деньги, очень сложно.

– Не все, что видно на поверхности воды, действительно находится в ней. Большая часть из этого – лишь отражение.

– Что вы этим хотите сказать?

– Нужно смотреть в суть вещей. Стараться заглянуть в глубину, вместо того чтобы доверять искаженному отражению.

– Так помогите мне увидеть то, чего не видно на поверхности! – возмутилась Хельга, ей уже порядком надоела путаная и метафорическая манера общения местных мудрецов.

– Эх… – недовольно вздохнул старик. – Молодое вино такое легкое и ленное. Подумай, дитя. Самри – воины кровавой розы ярости, лучшие воины всех времен. Хорасаны – изворотливые интриганы, ловкости, с которой они ввергают в пучину войны целые народы, может позавидовать сам Создатель. Джамхуры – поборники истины. Знания, собранные и сохраненные ими, делают их практически неуязвимыми. Шарифы… создание ими артефакта, подобного гранатовой чаше, само по себе многое говорит об их возможностях и стремлении к власти.

– Без сомнения, вы правы, – сдержанно согласилась Хельга, ей все еще было непонятно, к чему клонит собеседник.

– Так скажи мне, дитя, что Харуты могли противопоставить столь сильным противникам, чтобы не быть стертыми с лица земли? Наш клан всегда был слишком миролюбив.

– Прямо теряюсь в догадках, – не сдержалась от иронии в голосе Хельга.

Глава клана Харут продолжал, словно ничего не заметил:

– Мы поняли, что должны стать незаменимыми в иерархии Шаурана и в то же время неопасными для других, более сильных кланов, если такое вообще возможно. Вместо военного дела, к которому ни у кого из нас нет призвания, мы стали обучать своих детей основам торга в школах Урук-Тхада, в купеческой гильдии Софьянграда и у портовых менял Элладана. Было трудно. – Старик немного помолчал, собираясь с мыслями. – Было трудно, – повторил он. – Но мы справились. Знания, полученные в иноземных государствах, были тщательно изучены и соединены в единую систему. – Он снова помолчал. – В систему обучения детей клана Харут. Наша методика правления деньгами стала гарантией нашего выживания. Мы почти не пользуемся магией и не склонны к ней так же, как и к военному делу. Только для связи между собой и передачи информации что где почем мы используем простые артефакты. Дети Харутов продолжают жить в иноземье, обеспечивая нас информацией, необходимой для стабильного существования родного клана.

Теперь старик замолчал надолго, налил розового вина в прозрачный хрустальный кубок, задумчиво отщипнул пару блестящих черных виноградин, да так и оставил их на расписном блюде. То ли он жалел о том, что был откровенен перед иноземной девчонкой, то ли обдумывал, что с ней делать дальше. Хельге вообще показалось, что о ее существовании забыли, но она с не свойственной ей терпеливостью ждала следующих слов Саабаха ибн Сулей Харута.

– Харуты стали для Шаурана плодоносящей лозой, – продолжил старик. – Лозой, которую будут холить и лелеять, ибо она рождает лучшие плоды, приносящие процветание и благоденствие эмирату. В последней межклановой борьбе победили Шарифы. Это было очень давно. – Старик снова погрузился в молчаливые думы, прикрыв глаза.

На террасу заглянул слуга в белой чалме и синих шароварах. Не закрытые одеждой загорелые рельефные мышцы груди, спины и рук наглядно показывали, что этого слугу используют на работах во дворе и на улице, а в доме он оказался случайно. Он взглянул на полуприкрытые веки впавшего в раздумья хозяина и исчез так же бесшумно, как и появился.

– Вы можете на нас рассчитывать, – не заметив появления и исчезновения слуги, неожиданно твердо и резко заявил глава клана Харут. – Нас вполне устраивает правление Акли ибль Абу Шарифа. Я говорю от имени всего клана. Никто из Харутов не причастен к перевороту. Мы заинтересованы в восстановлении власти законного эмира.

– Разве вам не безразлично, кто будет править Шаураном? Вы – лоза, которую никто не тронет. Ни Фарух и никто другой. Вы сами так сказали, – не поверила словам старца девушка.