Возвращение в Белоземицу

Она снимает шорты, а потом, поколебавшись, скидывает и свою футболочку тоже. Не стесняясь, наоборот, точно напоказ выставляя свою грудь, показывает язык, залезает под одеяло и лежит, смотрит на меня ожидающе. И что остаётся делать?

– Ведьма, – шепчу я, и шлёпаю к выключателю. Солнце уже взошло, в комнате светло, и мне приходится пройтись и закрыть ставни на окнах.

Теперь тоже раздеваюсь, глядя на девушку. На подругу. На ведьму…

В голове кто-то нудит о том, что она сейчас меня обманывает. Использует свою красоту и то, как я к ней отношусь, чтобы заманить в постель, чтобы запудрить мне мозги. Сам не зная зачем, скидываю всю одежду, а оставшись совершенно голым, с некоторой показушностью, так же как она минуту назад, не торопясь залезаю под одеяло. Яна смотрит непонятно, потом шебуршится и высовывает из-под одеяла руку со своими трусиками, роняет их на стул у кровати.

Мы лежим, не решаясь сделать первый шаг. Хотя, это я не решаюсь, кто знает, о чём думает она? Подумав об этом, чувствую, как лицо кривится в горечи и Яна вдруг бросается в мои объятья, прижимается всем телом и покрывает моё лицо поцелуями, а руками мнёт и гладит меня, и я ей отвечаю. Чувствую неповторимую сладость её губ, чувствую, как её ноготочки царапают мне спину, а ещё, чувствую, как она обвивает мои ноги своими так, что мы становимся почти одним целым. Её щёки мокрые от слёз, а дыхание сбивчивое, судорожное. Шепчу что-то неразборчивое, глупое, влюблённое и полное нежности, слышу, как девушка шепчет то же самое, хотя не в силах разобрать ни слова.

– Яна… Яночка…

– Совёнок…

Мы всё же находим силы остановиться и лежим, глядя друг на друга. Я любуюсь её рыжими кудрями, безукоризненной формой губ, горбинкой её носа и зелёными, колдовскими – по-настоящему колдовскими – теперь я это знаю, глазами.

– Что мне с тобой делать? – безнадёжно спрашиваю я.

– Любить?

Не понимаю, лжёт ли она, или же искренне хочет этого. А Яна, утыкается носом мне в грудь и просит:

– Оставь всё как есть. Всё разрешится, всё будет хорошо, – она заглядывает в мои глаза и улыбается уголками губ. – Честное ведьмовское!

Конец 1 части

ЧАСТЬ 2

Глава 17

Глава 17

Бывают дни, когда не хочется ничего делать. Я бы даже сказал хочется делать «ничего», и сегодня был как раз такой день.

Прошло уже больше двух недель после визита малых и последовавшего затем разговора с Яной. На утро она не ушла, и, как ни странно, совсем даже не убила и не съела меня. А вот приворожила – накрепко, но это, наверно, произошло ещё раньше... Собственно ничего кардинально в нашей жизни и не изменилось, просто теперь я жил с самой настоящей ведьмой, которую иногда так и называл, если она становилась совсем уж вредной. Удобно, когда девушку можно назвать ведьмочкой, не рискуя огрести в ответ затрещину. Хотя я всё равно иногда огребал и тогда начинал называть её просто «рыжей», что ей почему-то втайне кажется даже нравилось.

Сашка, уехавший «на пару дней», куда-то совсем запропал, телефон был стабильно вне зоны действия сети, и я даже прекратил его набирать. Его жена Марина, тоже ничего не смогла сказать, кроме уже известного «уехал в командировку». Она относилась к отсутствию мужа спокойно – вернётся – сам позвонит.

Дни летели незаметные в своей одинаковости и неповторимые в той сумасшедшинке, которую в них привносила Яна. Вчера вечером, она вдруг вспомнила, что за всё время отдыха так ни разу и не попробовала шашлыка в моём исполнении. Заявление «все мужчины должны уметь жарить шашлык» оказалось железобетонно непробиваемым и требовало немедленного подтверждения. Пришлось идти в магазин за мясом потому что «Дим, покупать уже готовое – это плевок в лицо твоему таланту повара». Какое может быть лицо у моего таланта я не понял, и поваром себя никогда не считал, но хочешь-не хочешь, ушёл на станцию за свежей свининой, приправами и гранатовым соком, в котором я планировал замариновать мясо. Получится обалденно, ей должно понравиться.

Вот так и получилось, что сегодня, в обед, мы с Яной возлежали на тёплом песочке на берегу реки, а рядом шипело и капало на угли жиром мясо. Аромат разносился такой, что даже лягушки кажется подавившись слюной попрятались подальше от нас. Дым, уходил вверх и где-то там истаивал, именно за этим зрелищем я и наблюдал всё время, когда не был занят переворачиванием шампуров.

– Малые не отозвались? – вспомнила Яна, приоткрыв один глаз, правый, если точнее.

Она лежала рядом со мной, в уже знакомом мне голубом с полосками купальнике и на этот раз, я настоял на том, чтобы лежали мы в тени деревьев. Мало ли, сколько времени проведём на берегу, не хочется потом страдать и играть в «пятьдесят оттенков красного».

– Нет… Я походил, покричал в доме, в сарае и в бане, но никто не вышел. Может они только ночью выходят, ты не знаешь?

– Может, – согласилась девушка, – кто их поймёт. Как думаешь, вода уже нагрелась?

– Попробуй, – предложил я, чувствуя, как тихие шлепки воды начинают усыплять, и глаза сами собой закрываются.