Возвращение в будущее

Я не могу забыть жуткого впечатления, которое я испытывала при чтении очередного номера ежедневной немецкой газеты Berliner Tageblatt, когда я, будучи еще очень молодой, работала секретарем отделения одной норвежской организации в Берлине. В газете то и дело появлялись сообщения о самоубийствах, совершенных детьми, я никогда не слышала, чтобы такое происходило в других странах. Конечно же, до меня доходили сообщения об учениках, которые не могли приспособиться к учебе в школе или провалились на экзамене, переживали трудности подросткового возраста и предпринимали отчаянные усилия, чтобы приспособиться к миру взрослых, — все эти проблемы хорошо известны во всех концах света. Но читать сообщения о том, что дети сдаются в подобной борьбе и что это случилось не с одним единственным ребенком, а происходит уже со многими детьми, которые приходят к решению расстаться с жизнью, — такое представляется мне совершенно немыслимым ни в какой иной среде, кроме немецкой.

Таким образом, кодекс чести, предписывавший кончать жизнь самоубийством ради сохранения собственного достоинства, самоубийства детей, целые эпидемии самоубийств, которые возникают время от времени в Германии, оказываются неразрывно связанными с немецким милитаризмом как таковым. В свое время многие были склонны перелагать вину за милитаризм, с его идеологией железного кулака и острого немецкого меча, направляемых то в одну, то в другую сторону, в соответствии с территориальными притязаниями Германии, на юнкерство и дворянство со всякими графами и болтливым кайзером Вильгельмом II. Но на смену юнкерскому милитаризму пришел другой, еще более фанатичный, разрушительный и безудержный, вобравший в себя широкие слои немецкой буржуазии. И я не сомневаюсь, что если сегодня в Германии произойдет революция, то немецкий народ будет по-прежнему опираться на милитаризм, обновленный и агрессивный, станет ли нацистская Германия коммунистической или пролетарской.

Одно очевидно: гитлеровскому плану построения нового общественного порядка в Европе не суждено осуществиться, даже если Гитлеру удастся поочередно захватить все страны, каждая из которых еще придерживается фундаментального европейского принципа, провозглашающего, что цель любого гражданского общества — это свобода для каждого гражданина, защита прав отдельной личности, стремление к достижению счастья отдельным человеком в той степени, в которой оно не ущемляет интересов других людей. Милитаризму всегда были чужды созидательные устремления. В настоящее время немецкие граждане не очень-то преуспели на поприще социального строительства. Те созидательные силы, которые проявили себя в отдельных достижениях культуры, ставших частью европейской цивилизации, в научных исследованиях, а также в какой-то степени в сфере искусства (хотя я считаю, что успехи Германии во всех областях искусства, помимо музыкальной, вряд ли можно отнести к высшим достижениям), — все эти силы теперь находятся в изгнании или погибли в концентрационных лагерях. В своем победоносном шествии Германия превращает в руины все, к чему бы ни прикоснулся ее железный кулак. И теперь она будет вынуждена сосредоточить еще большие усилия на развитии отраслей, связанных с изобретением нового оружия, с новыми способами ведения войны, и без того истощившей все созидательные силы немецкого народа. И тогда это гнусное чудовище, этот спрут, высосав все соки из своих жертв в Европе, обретет способность протянуть свои щупальца и к другим континентам.

IV

В СВОЕЙ книге «Миссия на Севере» миссис Флоренс Джефри Гарриман приводит текст маленькой эпитафии по поводу несостоявшейся из-за войны международной выставки, посвященной полярным исследованиям. Выставка должна была открыться в Бергене осенью 1940 года: «В не меньшей степени мучительным является тот факт, что в результате войны оказались уничтожены до основания или отложены на долгие годы, хотя и не навсегда, многочисленные международные проекты гуманитарного характера, прекрасные, глубоко научно обоснованные проекты, с которыми было связано столько надежд на сближение и процветание всех народов».