Возвращение в Чарлстон

Однако новости Сэма едва ли обрадовали Стюарта. У Сэма теперь имелось исключительное право на продажу автомобилей Форда в Чарлстоне, и Сэм хотел, чтобы Стюарт стал его партнером в этом деле на прежних условиях.

– Даю голову на отсечение, – уверял Сэм, – что «форд» будет продаваться в десять раз лучше «олдса». А может, и в сто.

Стюарт отставил стакан:

– Нет, Сэм, это не для меня. Я должен развязаться с автомобилями и заняться имением. Теперь, кроме меня, это делать некому. На самом деле я зашел еще и потолковать насчет нашей торговли «олдсами». Я хочу продать свою долю.

Сэм снова налил им обоим. Дело в том, объяснил он, что с «олдсами» уже покончено. Он уже продал лицензию на них одному парню из Саммервиля. Но Стюарту причитается не больше пятидесяти долларов. Комиссионные, которые он успел собрать, едва покрывают стоимость демонстрационной модели.

– Мне очень жаль, Стюарт, но бизнес есть бизнес. – И Сэм протянул руку. – Надеюсь, мы не поссорились?

Стюарт ответил рукопожатием.

– Нет, Сэм, не поссорились. Надеюсь, и виски у тебя хуже не стало. Мне не помешала бы бутылка-другая твоего зелья. Я съезжу по делам и возьму его по дороге домой.

Автомобиль Стюарта стоял у порога. В лучах безжалостного послеполуденного солнца Стюарт увидел его с пугающей четкостью. Яркая отделка, золотая и красная, облупилась и потускнела под слоем дорожной пыли. Медные фонари уже не блестели, передний держался на одном винте. Он покачивался, готовый упасть.

Стюарт улыбнулся, как всегда залихватски погудел в рожок и нажал на газ. Когда из магазина его было уже не видно, плечи у него беспомощно поникли.

В бумагах Энсона по имению остались записи, что и как сажать в следующем году. Стюарт очень старался действовать по указаниям брата, но у него не было опыта, и дела шли скверно. Изо дня в день он возвращался в главный дом измученный, злой, павший духом. Бежать от действительности ему помогало виски. Обычно это было дешевое крепчайшее зелье Сэма. Каждый вечер повторялось одно и то же: сначала Стюарт произносил сардонические тосты, обращаясь к портретам своих предков, затем в припадке ярости проклинал судьбу, потом затихал, охваченный угрюмой жалостью к себе, и наконец заливался пьяными слезами, восклицая в порыве чувствительности: «О мои бедные дети!» Он был убежден, что только они, маленький Стюарт и Пегги, его не предали.

Случалось, в этом состоянии он отправлялся в лесной дом и громко вызывал кого-нибудь из слуг, требуя привести к нему детей. Он обнимал малышей с такой силой, что они пугались и начинали плакать. Тогда он отталкивал их и торопливо уходил, рыдая и бормоча, что Маргарет пытается настроить против него его малюток.

Накануне Рождества Стюарт распорядился, чтобы Стюарта-младшего и Пегги привели к нему в главный дом на ежегодную церемонию вручения подарков. Мальчику исполнилось шесть лет, и, как решил его отец, ему уже пора понемногу узнавать, чего от него ждут в будущем.

– В конце концов, – сказал Стюарт-старший портретам предков, – это ради него я гроблю себя на плантации. Когда-нибудь он ее унаследует.

Рождественское утро встретило его солнцем и свежестью, легкий ветер с реки шевелил испанский мох на деревьях и осушал от росы огромные, вытянувшиеся сверх всякой меры кусты ярко-алых камелий. Стоя на нижней ступеньке парадной лестницы, устремлявшейся к массивному украшенному колоннами порталу, Стюарт ощущал и груз традиций, и исходящее от них успокоение. Когда-то он так же стоял рядом со своим отцом, а теперь рядом с ним стоит его сын.

Негры из имения по очереди подходили за своими подарками, мужчинам полагалась бутылка вина и новые рубашка и брюки, женщинам – отрез ситца, а детям – сласти. «Рождественский подарок», каждый раз говорилось Стюарту, и «счастливого Рождества». Он отвечал тем же пожеланием. Дочь и сын хором подхватывали его слова. Они раздавали леденцы и, возбужденные происходящим, хихикали вместе с каждым подошедшим чернокожим ребенком.

Когда с подарками было покончено, негры начали петь. Трэдды тоже запели, их захватил бодрый, энергичный ритм, они притопывали и хлопали в ладоши. «Родился у Марии сын», – зазвучало в утреннем воздухе, а затем: «Посмотри, пастух к яслям подходит».

– Войдите в дом, – сказал Стюарт детям, – и вы увидите, что папа для вас подготовил. – Он надеялся порадовать их множеством дорогих и совершенно неподходящих игрушек.

– Вчера вечером Санта Клаус принес нам сестричку, – сообщила Пегги. – Ух, у нее такой нелепый вид!

Стюарт нахмурился. Ему удалось забыть о прошлом, но ненадолго. Пегги не заметила перемены в его настроении и продолжала болтать: