Возвращение в джунгли

Увидев тревогу и недоверие на его лице, Джейн собрала все силы, чтобы убедить возлюбленного, что говорит чистую правду. И ей это удалось, потому что она никогда еще не видела на человеческом лице такого счастья, какое было на лице Тарзана, когда он снова прижал ее к груди.

И еще никогда Джейн не чувствовала себя такой счастливой, как в этот день, засыпая под тихий плеск воды в объятьях любимого мужчины, рядом с которым можно было ничего не бояться.

ХХХVIII. Выздоровление

Если когда-либо существовал человек, внезапно перенесенный из ада в рай, то таким человеком была Джейн Портер.

Первые дни ее сон иногда прерывался ужасной мыслью, что появление Тарзана — просто порождение ее больного измученного ума, и она просыпалась с жалобным стоном… Чтобы тут же убедиться: нет, все случившееся правда, она больше не в Опаре и не в хижине рядом с Роковым, и не в шлюпке посреди океана, и не среди безжалостных уродливых зверолюдей.

Она лежит на мягких одеялах на плоту, медленно скользящем по реке, а Тарзан примостился рядом, готовый выполнить малейшее ее желание. Джейн глубоко вздыхала, улыбалась — и засыпала снова.

Теперь, когда в ее жизни произошла такая разительная перемена, Джейн страстно желала поскорей поправиться и встать на ноги, но, конечно, пережитые испытания надолго подорвали ее силы.

Тарзан смазывал ее раны какой-то целебной мазью, дважды в день меняя повязки у нее на ногах, и она удивлялась тому, как легко позволяет раздевать себя и прикасаться к себе мужчине, который не был ее мужем. Воспитанная в строгих правилах, сама отличавшаяся большой застенчивостью, Джейн послушно подчинялась заботам юноши, позволяя лечить себя, мыть и делать все, что делал для нее отец, когда она в детстве тяжело болела и не подпускала к себе няньку. И как же отличались нежные прикосновения рук Тарзана от бесцеремонных прикосновений грубых рук жрецов или волосатых лап зверолюдей!

Но одно очень тревожило Джейн: наверное, ее тощее, покрытое ссадинами и царапинами тело кажется могучему широкоплечему лесному богу уродливым и жалким. А ее ввалившиеся щеки, ее руки со следами от оков — такие худые и прозрачные, что ей самой противно на них смотреть — какое они должны внушать ему отвращение!

Наконец Джейн не выдержала и сказала об этом Тарзану; но еще прежде, чем он успел ответить, девушка увидела в его взгляде такую любовь, что тревога раз и навсегда оставила ее. Теперь Джейн Портер знала: для своего возлюбленного она всегда будет самой прекрасной женщиной в мире.

Джейн на глазах поправлялась и крепла, радуясь каждому часу своей новой чудесной жизни.

Больше ей не приходилось бродить по джунглям в поисках жалких крох пищи — ее кормили деликатесами, какие подают не в каждом ресторане: свежевыловленной жареной рыбой, изысканными фруктами, цветами дикого банана, клубнями ямса, запеченными на углях… Изголодавшейся девушке приходилось сдерживать себя, чтобы не объедаться.

Ей больше не приходилось дрожать от страха, вслушиваясь в рыканье хищников в чаще. Услышав поблизости львиный рев, она только крепче прижималась к Тарзану и снова засыпала — так спокойно, как если бы ее разбудил шум дождя, стучащего по крыше.

Ей больше не надо было опасаться унижений и оскорблений со стороны Николая Рокова и других людей…

Ей больше не нужно было подниматься на израненные ноги, чтобы добраться до чашки с водой — Тарзан с радостью носил ее на руках и неохотно отказался от этой привилегии даже тогда, когда она почувствовала, что уже в силах вставать и ходить.

Так текла ее райская жизнь на плоту, медленно скользящем среди поросших джунглями берегов.

Джейн было до того хорошо и спокойно, что только на третий день она спросила, куда они плывут — и не слишком заинтересовалась ответом. С Тарзаном она могла плыть куда угодно, ничуть не стремясь побыстрее добраться до цели.

Так же мало заинтересовало ее и сообщение о том, что в мешках, привязанных к трем средним стволам плота, лежит несметное сокровище, вынесенное из Опара. Все, связанное с этим городом, Джейн хотелось забыть, как кошмарный сон, и она вежливо отказалась от предложения Арно развязать один из мешков и продемонстрировать ей золотые слитки.

Лишь одно омрачало счастье Джейн Портер: мысль о Клейтоне, больном и беспомощном, оставшемся рядом с таким безжалостным зверем, как Николай Роков.

Девушка заговорила о бывшем женихе на второй день пребывания на плоту и увидела, как потемнели синие глаза Тарзана при упоминании имени Уильяма Клейтона.

До сих пор человек-обезьяна не расспрашивал Джейн о том, как та очутилась в Африке, считая, что бедняжка еще слишком слаба для таких разговоров — но теперь, тихо всхлипывая, девушка сама начала рассказывать возлюбленному ужасную историю крушения «Леди Алисы».

Тарзан слушал, не перебивая, и в его глазах вспыхнул дьявольский огонь, когда она заговорила про Тюрана-Рокова.

— Ты оказалась с этим мерзавцем в одной шлюпке посреди океана? Благодарение богу, что ты осталась жива!

— Да, но Уильям…