Возвращение в джунгли

Все белые высыпали наружу, и когда носилки поставили у порога, у Джейн вырвался горестный вопль: она узнала облаченного в ветхие лохмотья больного. Девушка бросилась к исхудавшему, обезображенному страданиями существу, которое некогда было ее женихом и красивым английским лордом, и упала рядом с ним на колени.

Сначала ей показалось, что Клейтон мертв, но в ответ на ее громкий плач он приоткрыл глаза.

— Джейн, — еле слышно сорвалось с его потрескавшихся губ. — Значит, я уже умер?

— Нет, Уильям, нет! — плача, повторяла Джейн Портер. — Ты не умер! И ты не умрешь! Мужайся!

Подобие нежной улыбки промелькнуло в глазах Уильяма Клейтона, но нежность сменилась удивлением, когда он увидел над собой Тарзана.

Тарзан смотрел на человека, которого когда-то так ненавидел. Но теперь даже тень ревности не шевельнулась в его душе, хотя Джейн плакала над своим бывшим женихом, называя его ласковыми словами. К этому жалкому изможденному созданию невозможно было ревновать.

И человек-обезьяна взял на руки своего двоюродного брата и понес его в дом, полный решимости не дать угаснуть слабой искре жизни, еще тлеющей в этом костлявом теле.

Пока жена пастора и его дочери хлопотали, готовя комнату для больного, Тарзан положил Клейтона на диван в гостиной, влил ему в рот воду с несколькими каплями бренди, смочил холодной водой горячий лоб и тощую грудь.

— Все будет в порядке, старина, — заверил человек-обезьяна. — Вас подлечат, и вы сами не заметите, как будете на ногах!

Англичанин слабо качнул головой.

— Слишком поздно, — прошептал он. — Но это даже лучше. Я хочу умереть…

— Не говорите так, Уильям! — плакала Джейн. — Вы поправитесь!

Жена пастора прибежала с кружкой бульона, и Тарзан, приподняв больного, стал поить его, как поил бы ребенка. Но он видел, что в этом человеке уже угасла воля к жизни. Клейтон сделал всего три глотка и откинул голову назад, дрожа от лихорадки.

— Где мсье Тюран? — сквозь слезы наконец рискнула спросить Джейн.

— Роков? — Клейтон оскалил зубы, что при его худобе выглядело страшно. — Он бросил меня, когда болезнь разыгралась… Он — дьявол… Когда я попросил у него воды… Потому что был слишком слаб, чтобы сходить за ней… Он напился, стоя рядом, а остатки вылил на пол и рассмеялся мне в лицо!

Арно судорожно вздохнул, Тарзан яростно стиснул зубы.

Умирающему воспоминание о Рокове как будто придало сил, и он попробовал приподняться.

— Да, — прорычал он. — Я хочу жить! Я хочу жить, чтобы разыскать и убить это чудовище!

Но сделанное усилие настолько истощило его, что он опрокинулся на спину и замер.

— Не беспокойтесь о Рокове, — Тарзан положил руку на голову Клейтона. — Он получит все, что заслужил, я позабочуь об этом!

— Спасибо… — прошелестел Клейтон.

— Может, вы хотите исповедоваться? — тихо спросил отец Бертран.

— Да, — Уильям открыл глаза и посмотрел на стоящую на коленях рядом с диваном Джейн Портер. — Но не перед богом, а перед женщиной, которую люблю… Джейн!

— Я здесь, — шепнула она, взяв его за руку.

— Я виноват перед вами и перед ним, — англичанин взглянул на Тарзана. — Я слишком сильно любил вас и поэтому боялся признаться…

— Вам не в чем признаваться, Уильям! — перебила Джейн. — Это я виновата перед вами. Я не должна была…

— Подождите… Я должен… сказать… Но… нет… Наверное, у меня не хватит сил… на это… даже сейчас… Джейн… Когда я умру, выньте у меня из кармана бумагу… Там все написано… Джейн… Джейн…

— Я здесь! — прошептала девушка, обнимая умирающего. — Я рядом, Уильям!

Клейтон в последний раз открыл глаза, чтобы взглянуть на склоненное над ним залитое слезами лицо, потом по его телу прошла длинная дрожь, он с легким вздохом вытянулся и затих.

Пастор начал читать молитву. Минуту спустя в комнату вошла жена отца Бертрана — и узнала, что ее хлопоты больше не нужны. Душа больного отошла к богу, осталось только позаботиться о погребении тела.

Тарзан закрыл лицо Уильяма Сесиля Клейтона углом диванного покрывала.

Несколько минут Джейн, стоя на коленях, повторяла за пастором слова молитвы. Потом вдруг вспомнила о последней просьбе Клейтона и робко нащупала в его лохмотьях вчетверо сложенную бумажку.

Поднявшись на ноги, Джейн Портер сквозь слезы начала читать признание, написанное ее женихом, но так и не попавшее к ней в руки. Дважды прочла она короткое послание, не веря своим глазам.

Потом подняла вопрошающий взор на Тарзана.

— Это правда?!

— Что? — неуверенно переспросил человек-обезьяна.

— То, что здесь написано, — и Джейн протянула Тарзану листок, в котором говорилось, что Уильям Сесиль Клейтон не имеет никаких прав на титул и богатства, принадлежащие его двоюродному брату. И что этот двоюродный брат, истинный наследник покойного лорда Грейстока — Тарзан из племени обезьян!

Пробежав глазами признание Клейтона, человек-обезьяна смутился так, словно его самого уличили в узурпации прав, принадлежащих другому человеку.

— Это правда? — повторила Джейн, заглядывая в глаза жениху.

— Да, правда, — тихо признался Тарзан.

— Почему же ты мне ничего не сказал? Почему отказался от титула, богатства, поместья и вернулся в Африку, чтобы похоронить себя здесь заживо?!