Возвращение в Эдем. Книга 2

По дороге, бежавшей вдоль берега океана, Том направлялся в Эдем, чего он не делал с тех пор, как порвал с Сарой, и гадал, зачем он понадобился Стефани. Известие о том, кто в действительности является его матерью, он воспринял по-своему — серьезно и основательно. Он словно бы задраил все люки, делая вид, что ничего не случилось, всячески противясь любым переменам. Иными словами, Том по-прежнему хотел считать Рину своей матерью, а Билла отцом, чтобы там Стефани ни говорила: не то что бы он не верил ей, а просто не хотел подчинять эмоции правде голых фактов.

Просьба Стефани приехать в этот вечер в Эдем застала его совершенно врасплох. Что ей может понадобиться? Оставив машину на подъездной дорожке и направляясь к дверям, он испытывал странное волнение. Том позвонил.

— Миссис Маршалл ожидает вас в кабинете, мистер Макмастер, — сказал Мейти, открывая дверь. Из холла было видно, как Стефани быстро меряет шагами свою небольшую комнату.

— Ты ведь знаешь, что вовсе не обязан был приходить, — нервно сказала она вместо приветствия. — Я тебе больше не начальство.

«Она волнуется ничуть не меньше меня», — с внезапным сочувствием подумал Том, а вслух сказал:

— Мне просто любопытно. Хотелось узнать, что вы еще можете мне сказать, помимо того, что уже сказано.

Явно стараясь овладеть собой, Стефани сказала:

— Думаю, нам предстоит еще долгий путь друг к другу. Но позвала я тебя сегодня не за этим. Ты знаешь правду, но только половину ее. Думаю, будет только справедливо дать возможность узнать другую половину. Хочешь?

— Другую половину? — Он весь напрягся. — Что вы имеете в виду?

— Твой отец, Том. Хочешь знать, кто он? Хочешь познакомиться с ним? Он бы хотел… если ты не против.

Хочет ли он? Том и сам этого не знал. Он с трудом спросил:

— Где он?

— Здесь. В Эдеме.

— Мне нужно время. Подумать.

— Я оставлю тебя здесь. Ты найдешь меня в гостиной. Не торопись.

Но Тому не понадобилось и десяти минут, чтобы решиться. Раздираемая противоречивыми чувствами, Стефани вела его через лужайку к террасе. Вытянув руку, Стефани показала на Амаля, который стоял невдалеке, на аллее, усаженной высокими деревьями, — она не была уверена, что хоть слово сможет вымолвить, не говоря уж о церемонии представления. Пусть сами знакомятся. Том потоптался на месте, а затем двинулся в сторону ожидавшего его человека. Стефани поспешно вернулась в кабинет и растянулась на кожаном диване, стараясь прогнать любые мысли.

Некоторое время спустя снаружи раздался негромкий шорох, и в комнату вошел Том.

— Я пришел сказать спасибо, — просто сказал он.

— О… все было в порядке?

— Больше чем в порядке.

— Так он… понравился тебе?

— Мы поговорили… Да, он мне понравился. Он производит впечатление. Это прямой человек. Никаких извинений, никаких претензий, никаких предложений.

Она задумчиво улыбнулась: «Это так похоже на Амаля».

— Можно задать вам вопрос?

— Пожалуйста.

— Вы были… влюблены в него?

— Да. А может, мне просто так казалось. Но потерять его было так больно.

— Что, если…

Она прервала его:

— Том, о прошлом очень опасно говорить в сослагательном наклонении. Нет смысла пытаться объяснить ошибки.

— Извините, — сказал он.

— За что?

— За то, что я так вел себя по отношению к вам.

— Ты вел себя прекрасно, Том. И тебе не за что извиняться. От этого мне становится только хуже.

Он обеспокоенно посмотрел на часы.

— Мне пора. Надо везти маму в больницу к отцу.

Стефани заметила, что он произнес привычные слова без малейших колебаний, и испытала огромное облегчение, поняв, что, представив его Амалю, она не нанесла никакого ущерба сложившимся семейным отношениям Макмастеров. Она поднялась, чтобы проводить его, и они вместе пошли к выходу. Стефани открыла дверь.

— Знаешь, — порывисто сказала она, — этого я еще никому не говорила. Когда ты родился, мне дали подержать тебя — буквально на момент. Ты был такой красивый.

— Красивый? — он весело рассмеялся. — Я думал, все дети выглядят как маленькие старички.

— Нет, у тебя вовсе не было морщин. У тебя было такое серьезное личико, и эти огромные карие глаза…

— Карие? — прервал он ее.

— Да, темно-карие, и такие большие…

— Но у меня голубые глаза!

— О, я уверена, что… — Стефани смущенно остановилась. — Я помню, что подумала: эти глаза точь-в-точь, как у Амаля. Может, после они изменили цвет — стали голубыми. Я слышала, что такое бывает.

Том лихорадочно соображал. «Но не так же…» — увидев испуганный взгляд Стефани, он резко оборвал себя. Нет смысла снова копаться во всех этих вещах, как будто что-нибудь можно изменить. После всех недавних разочарований пора вернуться на твердую почву реальности.

«Ты хватаешься за соломинку, — сказал он себе. — Выкинь это из головы».

Но, сев в машину и возвращаясь в Сидней, он обнаружил, что просто не способен на это. А что, если Стефани права и у ее ребенка были карие глаза? Такие вещи женщины не забывают. Тогда, стало быть, он не может быть ее сыном. А это значит… Испытав вдруг прилив страстной надежды, он резко развернулся и поехал через город к «Таре».