Возвращение в Египет

Хотя и меньше, но тоже много он ездит по казачьим областям Южного Урала, Терека, Кубани и Дона. Вместе все эти земли широкой полосой огибают центр России. Издревле здесь находили приют беглые, гонимые и преследуемые, селились ссыльные и бывшие каторжники. Бескрайнее «Дикое поле», оно лишь полтора века назад военной силой сделалось частью владений антихриста. Уезжая из России, Чичиков в Оттоманской империи живет в станицах казаков-некрасовцев (как он пишет в дневнике, «забежавших совсем далеко») и в Австро-Венгрии у липован — ни до тех, ни до других Романовы пока не дотянулись.

В это время самые доверительные отношения связывают Чичикова с тремя людьми. Двое первых — его и Авраамия старые знакомые: глава казаков-некрасовцев Осип Гончар и польский инсургент Михаил Чайковский, к ним добавился ближайший помощник Герцена Кельсиев. О роли Гончара и Чайковского в восстановлении древлей иерархии я уже говорил, а Кельсиева к Чичикову в Бессарабию прислал лично Герцен. Прежде почти три года Чичиков и он переписывались; боясь разочароваться друг в друге, пытались так, на расстоянии, понять, чем могут один другому быть полезны. Кельсиев, когда приехал в Тульчу, не скрыл, что Герцен стал думать, что они и староверы пойдут в одной упряжке, давно, почти десять лет назад, то есть сразу, как услышал от Бакунина о его, Чичикова, участии в Пражском восстании. Когда же после своей тайной поездки в Москву Кельсиев рассказал Герцену о великолепно налаженных староверами конспиративных связях, которые позволяют не только переходить границы с Австро-Венгрией и Оттоманской империей, но и контрабандой переправлять через них любые грузы, а потом исчезать, растворяться по городам и весям, не оставив полиции и малейшей зацепки, — для Герцена это стало откровением.

Теперь именно в староверах они видят главных союзников народников в будущей русской революции. Забегая вперед, дядя Артемий, скажу, что этот «роман» продлится лишь пять лет. Потом, едва восстанут поляки, принеся повинную фараону, отколется Гончар, затем, также принеся повинную, вернется в Россию Кельсиев, а еще тремя годами позже многие десятилетия самый опасный враг России, Михаил Чайковский, примет православие и поселится в Киеве. До конца отпущенных ему дней он будет пламенным защитником русского трона. Но пока размолвок немного, и Чичиков удручен только тем, что никаких конкретных планов начала революции в России, которая сама собой должна перерасти во всемирную битву с антихристом — мировым злом, — у Герцена нет. Он осторожен и считает, что на ее подготовку уйдет не один год. Впрочем, дело всё равно не стоит. Герцен издает сборники правительственных сведений о расколе, а потом и собрание постановлений (тоже правительственных) по части раскола, до той поры совершенно секретных. На свет Божий выходит вся анатомия новейшей волны гонений. Тогда же он начинает печатать для старообрядцев газету «Общее вече» и богослужебные книги, в которых они отчаянно нуждаются.

В свою очередь «Колокол», листовки, прочие издания Вольной русской типографии староверы безотказно переправляют в Румынию, а уже оттуда контрабандой через границу, прямо в Россию. Дальше, затерявшись среди другого товара на огромной харьковской ярмарке, они разойдутся по всей стране; благодаря неутомимым офеням-ходебщикам даже раньше, чем к московским и петербургским студентам, попадут в самые глухие казацкие куреня. Постепенно двигается дело и с революцией. Свидетельство этому — прокламация, которую пишет Кельсиев и Герцен после одобрения Чичикова тут же отдает в типографию. Спустя пару месяцев многие тысячи ее экземпляров разлетятся от Балтики до Тихого океана. В листовке — практические советы, как организовать и с чего начать вооруженное восстание, но и в других отношениях она составлена грамотно. С первого взгляда не поймешь, что это не нечто божественное, а политическая прокламация.