Возвращение в Египет

Твой «Синопсис», как ты и просил, дядя Артемий мне переслал, о том, что из него могло вылупиться, судить не готов, но ряд предварительных соображений имею. Впрочем, вряд ли они станут для тебя новостью. Есть распространенное заблуждение (староверов оно касается в первую очередь), что в наших палестинах что традиционалисты (консерваторы), что государственники — суть одно. Поддерживается и разделяется оно многими и по разным причинам. На деле между первыми и вторыми — пропасть. Староверы при всем консерватизме исповедовали вещи, как таковые исключающие государство, тем паче империю. Герцен, а еще более Бакунин, правы: стоя за общину, они были родными братьями анархо-синдикалистов. Для них русское царство — преддверие, порог финальной схватки Христа и антихриста, они и мечтали не о том, чтобы оно росло, процветало, а о грядущем потопе. Возможно, иди наша история по-другому, к примеру, без Никона, со временем их бы приручили, в конце концов, и само христианство начиналось так же. А потом, сперва Богу — Богово, а кесарю — кесарево: глядишь, шаг за шагом и отвернули людей от Иоаннова Откровения, от мысли, что не строить надо, а душу спасать. Поворотили к жизни, которая, слава Богу, длится и длится, и что с ней будет дальше, никто, кроме Господа, не ведает. У нас разрыв заметен с Ивана III — до этого лишь намеки: на пару с царицей Софьей они, как насосом, стали тянуть сюда каждого, кто знал или делал вид, что знает толк в государстве. Хотя бы просто что это за штука такая. Брали, манили отовсюду и дальше тоже не бросали, холили и лелеяли. Недаром еще до Петра I две трети столбового российского дворянства указывали, что корни их иноземные (см. «Бархатную книгу» другой Софьи — царевны). После Петра и разговора нет. Татары и греки, литва, венгры и итальянцы, но главное, немцы — от близких ливонцев и разных шведов до французов, англичан и шотландцев — а всё оттого, что свои держали государство за чужое, злое начало и охотников строить его было мало. Расколом распугали последних. Пытали, казнили, калечили, ссылали и гнали в три шеи с таким восторгом, что консерваторы в прежнем убеждении насчет империи утвердились бесповоротно.

В общем, в России человек чем традиционнее, тем раньше он разошелся с государством и хуже к нему относится. А за властью не заржавеет, она у нас никого, кто хоть раз косо на нее взглянул, не забыла и не простила — всем воздала сполна. До седьмого и семьдесят седьмого колена никому ничего не спустила. Оттого, когда в семнадцатом году монархия рухнула, Гучковы, Коноваловы, прочие хозяева заводов и фабрик, железных дорог и пароходов, что им делать с империей, напрочь не понимали. Ведь это субстанция другая, какие бы иллюзии кто ни питал, — ни на мануфактуру, ни на торговый дом не похожая. Повертели они эту штуку в руках и, не зная, зачем и кому она нужна, что в ней хорошего, отдали большевикам. Кстати, наверное, и правы были — ничего хорошего в империи нет и быть не может, антихристова сила и есть. Государственниками в нашем отечестве с начала и до конца были одни западники. Люди пришлые, а если свои — то лепившие себя с иноземцев. Всё у них перенявшие: и как жить, и что думать, и во что одеваться. Западниками были и Рюриковичи, и Романовы, большевики тоже их поля ягода. Оттого в механизме империи они и разобрались в два счета. Плюс, посмотрев свежим взглядом, много чего усовершенствовали. Одно убрали, другое добавили, отрихтовали неровности и шероховатости, а главное — привели в систему. Вот и заработало как часы.

Кстати о Гражданской войне. Да, дворяне кончились в шестьдесят первом году вместе со своими поместьями. Сделались государевыми людьми, теми же разночинцами. Чиновничество, как не стало Временного правительства, устроило новой власти бойкот (а ведь поначалу звали), почитай, тоже кануло в небытие. И вот тут интересно, кто пошел в Белую армию, а кто в Красную. Не рядовыми — эти подневольные, а, так сказать, командный состав. Большевиков выбрала чуть не половина офицеров с дипломами Академии Генерального штаба. То есть не прапорщики недавней Мировой, а военная косточка, дворяне, кадровый состав.

Конечно, революция — вещь сложная, отчасти и карнавальная, ты прав: когда был Исход, вместе с сынами Иакова из Египта вышло множество другого народа, коренных египтян в том числе. Так и здесь. Белые были разношерстные, и красные тоже разношерстные, но то, что половина урожденных государственников с ходу разобралась, даже во время марксистско-пролетарского маскарада поняла, кто свой, кто чужой, очень показательно.