Возвращение в Египет

Представляю эту Землю Обетованную в Заволжье. Крестьяне пашут райскую землю. Рядом на соседнем поле урожай уже созрел, и ветер оглаживает спелые, налитые колосья. По меже прохаживается Господь с архангелами. Все улыбчивые, веселые. Тут же, на лугу, степенные, ухоженные коровы и откормленные телята. В последних столько радости, что они скачут, задирая вверх задние ноги.

Дядя Святослав — Коле

Мне всегда было трудно представить, что в третьей части «М.Д.» Чичиков чернец и спасается в маленькой обители где-нибудь на Севере. Не тот характер, темперамент. Другой расклад, если он деятельно, не останавливаясь ни перед какими препятствиями, возводит Небесный Иерусалим. Хорошо, что у тебя деньги на эту стройку, отмаливая себя и других, собирает Хлобуев, что теперь они трудятся на пару и по жизни тоже идут в связке.

Дядя Ференц — Коле

И я думаю, что Гоголь не исключал, был бы рад в финале поэмы воскресить мертвые души. Написать их, умело, споро, своими руками строящих Небесный Иерусалим.

Дядя Святослав — Коле

Нужен план Рая, Небесного Иерусалима здесь, на Земле, с подробным и тщательным описанием и в его естественных границах.

Дядя Петр — Коле

В рукотворный Рай не верю и со Святославом не согласен. Когда бы дошло дело, Гоголь написал Эдем не от мира сего. Вспомни Хлобуева. Мот, сибарит, бездельник. Бывало, так протратится, что и детей кормить нечем. Глядишь — наследство. Единственный праведник на обе части поэмы, он не пахал и не сеял, однако Господь не забывал: кормил, поил как птичку небесную. На Святой земле Рай руками не строится, его только и можно что вымолить.

Дядя Юрий — Коле

Дочитал твое и взял Гоголя. Представил, как души, что Чичиков купил на вывод, — плотники, каменотесы, ломовые извозчики — попадают в Небесный Иерусалим. Южная часть города уже возведена и высится во всем великолепии. Строительство Северной пока даже не начато. Пытаясь понять, как город будет выглядеть, когда работы завершатся, новоприбывшие не спеша обходят его. Улица за улицей, площадь за площадью, ладонью и локтем вымеряют каждый храм и каждый дом. Внимательно, с какой-то невозможной нежностью ощупывают, оглаживают стены из мрамора и лазурита, топаза, яшмы, оникса и янтаря. В их скрюченных заскорузлых пальцах много тепла, и камни Небесного Иерусалима с радостью впитывают его, в свою очередь, они тоже переполнены теплом и светом. Солнца или вообще нет, или оно ушло за горизонт, но город сам собой светится изнутри, готов согреть каждого. И вот эти души и эти камни, делясь, обмениваясь теплом, скоро делаются как бы одним Божьим творением.

Едва подрядчики из ангелов убедятся, что от прежней розни не осталось и следа, все души вновь лишь частицы миропорядка, в котором ни одна не может сказать, где кончается она и начинается другая, они разберут их по объектам.

Дядя Ференц — Коле

Расчетливый, тароватый хозяин Собакевич, продавая Чичикову мертвые души, снабдил каждую всем, без чего впоследствии Николай Федорович Федоров никогда бы ее не воскресил.

Дядя Юрий — Коле

Один прожил жизнь шулером, мошенником, другой просто торгуясь до посинения, везде искал маленького прибытка, и некому было растолковать, что на самом деле они, не жалея сил, забыв о сне и отдыхе, колесили по стране, отбирая работников для строительства Небесного Иерусалима. Когда Собакевич, объясняя Чичикову достоинства душ, которые ему продает (Степан Пробка, хороший плотник; честный, непьющий, кирпичник Милушкин и другие), заламывает несусветную цену — это потому, что за его спиной стоит Господь и шепчет: «Не продешеви. Мертвые для тебя, для Меня эти души живые. И для Империи, коли за них исправно платятся подати, Империи, которой управляет Мой наместник на земле, они тоже живые».

Дядя Юрий — Коле

Души, что скупает Чичиков, мертвые для нашего мира и живые для мира горнего. На Синае, когда Моисей спустился с горы Хорив со скрижалями Господа, народу было велено строить Скинию Завета, подобная работа ждет и их. Пусть в купчих они поименованы не Аминодав и Иуда, а Максим и Еремей; пусть в России не растет дерево сикким — всё равно они естественное, со всех точек зрения правильное продолжение пути, который начался переходом через Красное море.

Дядя Артемий — Коле

Душа умершего не отлетела, всё еще здесь не привычные нам сорок дней, а до следующей «ревизской сказки». Государство есть источник жизни. Своими соками оно питает каждую душу. Пока за тебя вносятся подати, пуповина не перерезана.

Дядя Ференц — Коле

В 1861 году Александр II освободил крестьян от крепостной зависимости. Дорога, которую он для этого выбрал, не понравилась многим. Возможно, Чичиков был из тех, кто пытался обследовать другой путь — более мягкий — и прошел по нему достаточно далеко. Гоголевская поэма свидетельствует: пока наместник Бога на земле считает крестьянскую душу живой, взимает за нее подать в казну, она и без воскресения, в сущности, бессмертна. Кроме того, для помещика дать такой душе волю — дело во всех смыслах и выгодное, и богоугодное.

Дядя Степан — Коле