Возвращение в неизвестное

— Ох я дура-а-а-ак, — хлопнул себя по лбу Глен. — Точно! Лютер Элю сразу отметит. Структурированных слоёв здесь ни у кого ещё нет. Другая легенда нужна. А вот Павла не увидит, у него… хм… магия другая. Тогда так. Эля со мной. Мы с ней… Чёрт… Однозначно мы вместе, но в каком качестве и где я её подобрал?

— Сестра?

— Нет, она не может быть мне сестрой. И женой не может. У меня здесь вообще не может быть родственников.

— А что выдумывать? Буду продолжать быть бабушкой с побережья, без конкретных имён и упоминания места, — сказала Эля. — Подобрал ты меня за способности и за уход. Можешь изображать, что отношения у нас кое-какие уже есть, и с дальним прицелом на последующие пылкие отношения, а то непонятно, почему со мной возишься.

— Да, — согласился Глеб, — это самое разумное.

И повернулся к Павлу:

— Хоть с тобой всё ясно. Ты отдельно от нас, торговец, естественно, с мешками. Будешь ночевать в моей комнате один.

— О, вот свезло так свезло, — ухмыльнулся Павел и покосился на Элю. — Хоть похраплю в удовольствие.

И, улыбаясь, добавил:

— А ты, Коршень, наблюдай, как быстро у нас рушатся родственные связи. Вот Эля полчаса назад была приличной уважаемой женщиной, сестрой отца Глена и моей свояченицей, а тут сразу бац! — и одинокая женщина без определённого статуса, хоть и Глену подопечная. Элька, может, мне за тобой приударить и этим объяснять свой интерес к вашей компании? А, Глеб? Вроде как влюбился в неё по дороге, поэтому хожу за вами хвостиком? Хорошо тебе, Коршень, ничего выдумывать и изображать не надо.

Коршень и бровью не повёл на эту двусмысленную шутку: то ли хорошо, что статус у него не изменился, как был одиноким наёмником, так и остался. то ли хорошо, что ему не надо изображать, что он влюбился, потому что он на самом деле влюбился и это всем хорошо заметно.

— Хорошая мысль. Надо подумать хотя бы до утра, — пресёк дальнейшие Пашины провокации Глеб.

Уже позже, когда все разошлись, а Глеб погасил свечу, и улёгся на матрас в углу, Эля, глядя в темноту, спросила с кровати:

— Ты собираешься всё Коршеню рассказать и взять с собой в будущее?

— Не знаю пока. До портала точно. А там… Жизнь покажет. А ты сама хотела бы, чтобы он с нами пошёл в переход?

— Не знаю, но, наверное, нет.

Глеб немного удивился.

— Почему? Вроде у вас…

Он замялся. А Эля не дала ему договорить.

— У нас всё слишком непонятно, чтобы обсуждать. Но дело не во мне и моих хотелках. Просто мне кажется, что там он, вырванный из привычного окружения, не будет … на месте что ли. Кто он там будет? Новые люди, новые неизвестные ему правила жизни, новые обстоятельства, может потерять опору. Будет ли он счастлив и не будет ли жалеть о привычной обстановке?

— Ну, ты же не потеряла.

— Я женщина, у нас приспособляемость выше, да и это время живу под твоей защитой и присмотром. Для меня всё несётся калейдоскопом новых впечатлений, но всегда чувствую твою поддержку.

— Ну и он также. Будет чувствовать нашу с Павлом дружескую поддержку. Да и есть один нюанс, который ты упускаешь: он живёт в очень жёстких бытовых и общественных условиях. Для него эти условия в будущем будут только легче. Привыкать к лучшим условиям куда проще, чем к более тяжёлым. Как тебе тут без горячей воды из крана?

— Плохо, — в темноте чувствовалось, что женщина улыбнулась. — Но пока справляюсь.

— Ну вот и он прекрасно справится с тем, что, например, появится водопровод.

И добавил:

— Ты не думай про далёкое будущее, Эля. Это нехорошая привычка, которая выработалась у тебя от сытой стабильной жизни. В этом времени его просто нет, слишком много опасностей. Уже завтра смерть может коснуться любого из нас своим крылом. Любого! Вспомни, одно нападение банды чего стоит. Если бы ты тогда не обнаружила этого лазутчика, нас, возможно просто не было бы уже. Завтра может и не быть, с этим здесь рождаются и вырастают, поэтому не тянут с отношениями, женятся, детей рожают. В общем, живут, не откладывают на потом.

Он зевнул.

— Да и после перехода в Науле ему будет чуть больше тридцати. Прекрасный возраст! Получается, что в будущем твой Коршень со своей профессией ещё и поцелей будет, чем в этом времени. Давай-ка спать. Длинный был день.

— Почему это мой? — хотела зацепиться за слово Эля, но по телу пробежала волна возбуждения от воспоминания каким было сегодняшнее пробуждение, и она ничего не сказала. Да, день действительно был длинный и насыщенный.

Глава 8

Утром Эля проснулась в комнате одна. Глеба не было. Солнце уже вовсю светило сквозь оконные решётки.

— Интересно, блок он успел мне поставить или мне лучше в комнате сидеть и не высовываться.

Она уселась на кровати, сконцентрировалась и стала искать изменения в своём коконе, но ничего не заметила.

Дверь распахнулась и вошёл улыбающийся Глеб.

— Вставай, засоня, ты дольше всех проспала!

— Я давно уже не сплю, просто не знаю, можно мне выходить или нет, — слукавила Эля.