Возвращение в Острог

Я люблю свою жизнь за то, что она подарила мне самых близких, самых родных, самых лучших людей! Моя семья — это моя опора, поддержка, мои помощники и друзья. Я не знаю, что бы со мной было, если бы не они. Они делают каждое событие особым, помогают в любой, даже самой сложной и непонятной ситуации, дают полезные советы, которые всегда пригодятся, переживают все потери вместе со мной и утешают, когда наступает трудный период. Ещё у меня есть близкие друзья, без которых всё складывалось бы не так сказочно. Эти люди постоянно возле меня, и я за это им благодарна. Они не пускают в мою жизнь разочарование, не позволяют появляться плохому настроению даже на горизонте, именно они делают из простой обыденности яркие, незабываемые дни. Мои друзья — это мои личные защитники, врачи, учителя и тренеры, они мой особый клад.

Я люблю жизнь за возможности, которые передо мной открываются. Я способна самостоятельно выбрать путь, по которому буду идти до своей старости. Я могу выбрать цель, которая будет главным координатором всех моих важных и не очень движений. Я могу и хочу иметь собственное мнение по многим вопросам. Я могу позволить себе быть субъективной. Следовательно, я фактически могу самостоятельно направить свою жизнь в то русло, которое является для меня самым желанным, что не может не приносить удовольствие.

Дорогие школьники (!!!), скачав это сочинение в интернете, постарайтесь хотя бы немного изменить его. В последнее время участились случаи, когда педагоги проверяют скопированные вами работы на предмет плагиата. Удачи!

Кабинет, как и в прошлый раз, оказывается крохотным и убогим. Ни дать ни взять коробок. Впрочем, Козлов знает, что никакой особенной демонстрации в этом нет. Лучшее, что есть в этом городке. Читая приобщённые к делу сочинения, он прекрасно понимает, что местные следователи выделили им ровно то, что смогли. Наверняка потеснились и сами. Из мебели здесь только дистрофики-столы, гуляющие стулья и типовой двуглавый орёл.

Бросив взгляд на коллегу, Александр замечает, что командировка Льва уже утомила — пацанёнку хватило и суток. Объём материала, который предстоит прочесть, ужасает лейтенанта. На каждое самоубийство по два тома, в каждом томе по двести пятьдесят страниц. Лев чувствует себя обманутым. Не детектив, но плешивый библиотекарь, не герой, но моль. Фортов вдруг узнаёт, что ответы ищут не на натуре, но на неведомо когда успевших пожелтеть страницах. Подперев подбородок рукой, он с трудом продирается через абзацы местного фольклора и, как ребёнок, которого сдали в плохой летний лагерь, грустит.

В отличие от лейтенанта, Козлов читает внимательно. Опытный следователь знает, что порой одна незначительная деталь может всё перевернуть. Козлов тщательно изучает справки о беседах и рапорты об обходах, объяснения детей и работников детского дома. Затем он знакомится с поручениями о производстве отдельных оперативно-розыскных действий и отчётами по ним.

— Слушайте, — не выдержав скуки, вдруг подаёт голос Фортов, — Александр Александрович, а что если они просто так, от жизни такой это сделали?

— В каком смысле?

— Ну жить-то тут совершенно невозможно! Здесь же некуда пойти! Не городок, а тупик. Везде конец! Я в детстве был в зеркальном лабиринте на Крите, у меня здесь такие же ощущения! Куда ни посмотри — упираешься в зеркало, в котором ты сам.

— А раньше почему не кончали?

— М-м-м…

— А в других городах?

— Ну… потому что…