Возвращение в Острог

Петю заковывают в наручники, подвешивают к решётке за одну руку и, включив музыку на полную громкость, выходят из камеры. Группа «Вирус» начинает очень громко и радостно петь:

Ну где же ручки, ну где же ваши ручки?
Давай поднимем ручки и будем танцевать.
Ну где же ручки, ну где же наши ручки?
Давай поднимем ручки и будем танцевать.

После двадцатиминутного перерыва четверо сотрудников правопорядка возвращаются в камеру. Кто из них теперь кто, Петя больше не понимает. Михаил замечает, что и эта пытка, которую он никогда не использовал раньше, работает. Ставим плюс в уме. От громкой музыки у Пети из ушей течёт кровь. Глаза Павлова теперь закрыты, и, чтобы продолжить допрос, коллеги Михаила снимают подозреваемого с решётки и вновь плескают ему в лицо кипятком.

Понимая, что преступник расколется вот-вот, что в такой момент главное не сдаваться и не дать слабину, следователи кладут обессиленного Павлова на пол и «играют в парашютистов» — один за другим прыгают на него со стола. Время от времени Михаил ещё задаёт какие-то вопросы, но Петя уже не отвечает, а следователь и не слушает.

Когда наступает время подписывать признательные показания, между пальцев Пете вставляют шариковую ручку, а сами пальцы пережимают в суставах, и Павлов на секунду вновь подаёт признаки жизни, чтобы простонать.

Одним словом, всё получается как нельзя лучше. Уже к четырём часам утра у Михаила имеется подпись Павлова и некогда чистый, а теперь исписанный до конца лист. Признательные показания получены, и круг замыкается.

Справедливость торжествует, и бездыханное тело Пети выносят из камеры.

Следователи решают вымыть руки.

Песнь двадцатая

Тёмный лес молчит. Верхушками не играет ветер. Израненный бульдозерами сухостой по-прежнему окружает городок. Идеальная блокада так и не прорвана. Нового завода нет, но и птиц нет тоже. Дятел больше не стучит. Ни утром, ни днём, ни вечером. Жизнь покинула эти места, и редким забором стоят только сваи поверх фундамента и не деревья даже, а засохшие и редкие больные копья.

Сев рядом с бульдозером, водитель прижимается спиной к колесу. Закуривает и думает, что нужно вырыть несколько траншей впрок.

Бульдозерист прав. В этот самый момент, дождавшись, когда Любовь уснёт, Вера принимает смертельную дозу лекарств. Закрыв глаза, она надеется теперь, что сестра не проснётся от рвоты. Вера начинает чувствовать, как от смешанных препаратов голова идёт кругом, и очень рассчитывает, что сестра уже никогда не откроет глаза.

«Только бы не проснулась Любовь», — шепчет Вера.

Вера знает, что, если её план провалится, у сестры появится ещё один веский аргумент в пользу отделения. Допустить этого девушка ни в коем случае не может, а потому на всякий случай проглатывает ещё десяток таблеток. Впрочем, делать это вовсе не обязательно — смерть уже включилась.

В комнате теперь совсем тихо. Здесь до того спокойно и безмятежно, что в одно мгновенье Вере даже кажется, что она уже умерла…

В крохотном городке Острог случается череда подростковых самоубийств.

Под звуки общественного резонанса из Москвы в помощь острожским коллегам направляют двух московских следователей. Один из них уже бывал здесь.

В день приезда происходит четвёртое самоубийство.

Следователь Козлов начинает собственную проверку, пытаясь понять, что могло подтолкнуть подростков к последнему шагу.

Михаил (местный следователь) задерживает жителя Острога, бывшего детдомовца Петра Павлова.

Проживающие в городке сиамские близняшки Вера и Любовь тоже кончают жизнь самоубийством.

Проведённая экспертиза с вероятностью 99,9 % указывает на то, что Пётр Павлов был на местах всех самоубийств.

Основываясь на этом знании и желая добиться справедливости (так, как он её понимает), Михаил выбивает из Пети Павлова признательные показания.

Вы сейчас здесь, а дальше…

Московский следователь Козлов понимает, что стало причиной четырёх самоубийств, и возвращается в Москву, но не сразу…