Возвращение в Острог

Песнь двадцать первая

Оставшись один, Козлов мастурбирует. Кончив, застирывает забрызганного вином Гомера Симпсона и опять ложится в кровать. В уголке окна вместо положенной луны покачивается хворый фонарь. Как сказал бы известный московский телеведущий, «в ванной комнате плачет кран».

Постукивая пальцами по груди, Александр мысленно возвращается к делу. В голове тотчас выстраиваются связи воспитанников. Козлову кажется теперь, что к этому моменту он кое-что понимает, однако следователь всё ещё не может предположить, что же послужило искрой. Козлов чувствует, что он очень близок к разгадке. Не хватает всего одного, последнего осколка. Александру надлежит сделать всего один шаг, протянуть руку и ухватиться — но вот только за что? Сложная задача со множеством переменных, которую ты никак не можешь решить, слово, что крутится на языке, но постоянно ускользает, как партнёрша в танце ча-ча-ча, ответ приближался и тотчас отдаляется, делая два шага назад. Как там назывался этот фильм? «Улица»? В каком это было году? Александр прикусывает заусенец и заново перебирает всё, что знал к этому моменту:

«Спустя несколько лет после поездки на море четверо подростков покончили жизнь самоубийством… один за другим. Никаких особенных событий, ничего из ряда вон выходящего… Что могло на них повлиять? Что же с вами со всеми, ребятки, произошло?»

Повернувшись спиной к окну, Александр смотрит на треснувшие обои с корабликами и вспоминает слова коллеги:

«Вот, например, этот Ринат Касимов — мне рассказывали, что он никогда не пил чай из тёмных кружек. Всегда только из белых! Выходит, он был странный, выходит, с самого начала с ним было что-то не так».

«Фортов, это нормально! Я тоже ненавижу пить кофе и чай из тёмных кружек».

«Ну так вы же тоже ненормальный, Александр Александрович!»

«Фортов, следи за языком».

«Да я просто развеселить вас хотел. Но вообще-то про этого Касимова действительно много чего говорят. На машинах боялся ездить, всё время опасался, что попадёт в автокатастрофу, летать боялся, говорят, что, когда их отправили на море, всё никак не мог войти в самолёт…»

«Фортов, это указывает только на то, что он очень хотел жить!»

Александр понимает, что время заканчивается. Наступает момент, когда ему, отправленному в эту дыру, нужно принять решение. На всё про всё остаётся один последний, завтрашний день. Уже в пятницу утром Козлов должен позвонить в Москву и доложить о результатах проверки. В связи с очередным самоубийством можно, конечно, попытаться продлить командировку, но радости у начальства это не вызовет. Судя по эфирам, которые продолжают идти каждый день, тянуть с выводами больше нельзя. Вариант один: забирать дело в Москву.

Так, разговаривая сам с собой, Александр то и дело забывает о расследовании и продолжает перебирать доводы, которые, как ему теперь кажется, могут отрезвить супругу. В одно из таких мгновений на столе вдруг начинает вибрировать телефон. Взяв его, Козлов видит фотографию Даны и от волнения широко открывает глаза. Впервые за долгое время жена сама хочет поговорить.

Несколько секунд Александр смотрит на экран, но не свайпит. Затем он всё-таки решается «снять трубку» и, как спичкой о коробок, резко дёргает большим пальцем. Включив громкую связь, следователь замолкает, чтобы ни в коем случае не начать разговор первым:

— Козлов, привет!

— Привет…

— Ты в Москве?

— Нет, я в командировке.

— Я писала тебе, спрашивала, как там твои дела.

— Да, я видел, просто не знал, что ответить…

— Я так и поняла. Козлов, слушай, я чувствую, что ты там ждёшь меня и надеешься на что-то, поэтому решила тебе сразу рассказать…

— Что рассказать?

— Козлов, я беременна. У нас с моим молодым человеком будет ребёнок. Так что ты уж отпусти там у себя все свои надежды, хорошо?

— Хорошо, спасибо…

— За что спасибо, Козлов?

В комнате тихо.

Хлюпает кран.

Александр бросает телефон на кровать и закрывает лицо руками.

Где-то там, далеко-далеко, жена ещё что-то говорит на прощанье, и следователь понимает вдруг, что моря в его жизни больше не будет.

Никогда.

Песнь двадцать вторая

Следующим утром, сидя за столом, Александр чувствует, что дело раскрыто. Взглянув на часы, он несколько раз набирает Михаила, но тот не отвечает — вместо длинных гудков весёлая мелодия.

Вдруг, как в сказке, скрипнула дверь,
Всё мне ясно стало теперь,
Столько лет я спорил с судьбой
Ради этой встречи с тобой.

Отложив телефон, Александр снова просматривает материалы и в конце концов находит документ, который, как он теперь уверен, подтверждает его правоту:

Министерство

по делам семьи, демографической и социальной политики

Острожской области

Государственное

бюджетное образовательное учреждение для детей-сирот,

оставшихся без попечения родителей,