Возвращение в Острог

Время от времени камера выхватывает зрителей в студии: все они внимательно слушают метеоролога и одобрительно кивают. Кое-кто против воли главного режиссёра даже позволяет себе бить в ладоши, однако таких выскочек тотчас осаживают. Вслед за известным метеорологом выступает никому не известная депутат. Женщина советует отбросить в сторону глупости и заявляет: «То, что наши следователи до сих пор не нашли никаких подстрекателей и вербовщиков, что вот уже месяц не названы имена виновных, говорит нам только о том, что работают профессионалы! Я много бываю в глубинке, часто посещаю детские дома и хорошо знаю, что никаких поводов к суициду у наших подопечных нет! Наши дети живут в прекрасных условиях! Более того, я вам скажу, что многие сельские ребята о такой жизни могли бы только мечтать! У наших детдомовцев есть всё — красивая одежда, вкусная еда, уютные комнаты. К ним приезжают известные футболисты и актёры, им постоянно дарят подарки! Я лично видела, как один боксёр подарил нашим детям шестьдесят новых смартфонов! Шестьдесят! О чём ещё могут мечтать эти подростки?! В общем, у меня нет никаких сомнений, что за всем происходящим стоят провокаторы!»

«Но зачем им это?» — заглядывая в сценарий, спрашивает ведущий.

«А я вам объясню!» — подыгрывает депутат, но Александр её ответ не слушает. Промотав несколько минут, следователь останавливается в том месте, где начинает говорить известная певица.

— Я бы ей вдул! — заглянув в телефон следователя, вдруг сообщает лейтенант юстиции.

Никак не отреагировав на эту вольность, одним прикосновением Александр даёт исполнительнице вновь заговорить, и пышногрудая девушка тотчас сообщает, что ей часто приходится выступать в провинциальных детских домах. Певица настаивает, что отечественные дети (она так и говорит) живут лучше всех на Земле. Пользуясь случаем, исполнительница благодарит президента за всё, что он делает для молодого поколения, и предлагает исполнить свою последнюю песню об отдыхе на море. Бабушки в студии радуются. Через мгновенье буквально в кадре переключается свет, девушка выходит на импровизированную сцену и начинает петь:

Море, море, ты такое море —
Одно счастье и никакого горя!

Самолёт разгоняется, и, положив телефон в карман впереди стоящего кресла, Александр тяжело выдыхает, потому что прекрасно понимает, что его ждёт.

МОРЕ ВОЛНУЕТСЯ РАЗ!

Песнь четвёртая

Как и несколько лет назад, в аэропорту следователей встречает Михаил. Александр хорошо помнит этого добродушного человека. В знак укрепившейся после последнего визита дружбы коллег-москвичей предлагают подвезти не на служебном, но на личном автомобиле. Чтобы пройти к нему, Козлову и Фортову приходится прорваться через оцепление местных бомбил: как Хароны, с протянутыми руками, с брелоками между пальцев, таксисты перетаптываются с ноги на ногу и все как один монотонно мычат: «Другой берег, берём машинку, другой берег…»

Заметив табличку «Туалет», Александр просит дать ему минуту. Зайдя в кабинку, следователь расстёгивает ширинку, но не мочится. Закрыв глаза, Александр сжимает член и думает о жене. Козлов искренне полагает, что если по-настоящему любит Дану, то, даже мастурбируя, обязан представлять исключительно её. В туалет входят школьники, солдаты, но, не обращая на них внимания, левой рукой придерживая щеколду, следователь старается сделать всё быстро и по возможности тихо.

— Ну, как сыграли? — дождавшись Козлова, спрашивает Михаил.

Этот вопрос удивляет Фортова, а Александра — нет. Вспомнив эту странную манеру местного следователя изъясняться, Козлов спокойно отвечает:

— Да нормально, Миш, без происшествий.

Михаилу сорок. Некогда надзиратель Острожской тюрьмы, он давно потерял всякий интерес к чему бы то ни было и за годы обнуления ценностей вывел для себя одну-единственную идеальную формулу вопроса: болельщик со стажем, который давно не смотрит матчи любимой команды, всякий раз он интересуется только одним: «Как сыграли?»

«В России прошли парламентские выборы», «вчера были у Петровых»…

— А сыграли-то как?

Свадьбы, похороны, поступления детей в университет, прививки, совещания или выходные дни — о чём бы ни шла речь, ко всему Михаил относится как к игре, и ни к чему всерьёз.

В крохотной «Клио» высокому Александру неудобно. После самолёта болят колени и затекла шея. Пока машина не тронулась, Козлов закапывает глаза. Александр шмыгает носом, и Фортов мажет руки кремом. Лейтенант юстиции немного нервничает, но по всему видно, что он ожидает большое приключение. Фортов волнуется и думает, что попал в интересное место, а Козлов — нет.

По долгу службы Александру нередко приходится бывать в городках, разросшихся вокруг тюрем. Удушающие бесконечностью своих пустырей, неотличимые друг от друга, места эти, как правило, напоминают карцеры без стен. Реальность прописывают без анестезии, ибо всем здесь очевидно, что от повседневности не спастись.