Возвращение в Тооредаан (новый вариант) (СИ)

Первых три недели, прошли фактически без происшествий. Так — по мелочам. То верблюд захромает, то упряжь придет в негодность. То кто-нибудь «свернет не туда», и потеряется, а через пару часов волнительного сидения в обороне и поисков пропавшего, он будет найден разделывающим тушу косули, «случайно подвернувшуюся под его выстрел». И потом придется пол ночи слушать вопли оу Моовига на нашего Мыша. А вторую половину — Мыша на нас. Потому как развлечься решил один раздолбай, а уродами, сволочами и кретинами стали мы все… Ну да это, дело привычное — законы управления воинским коллективом, во всех мирах имеют что-то общее — штатским их не понять!

Заходили еще в пару городков под стать Лооригу, но останавливались там только на ночлег, ибо впереди, по словам моих новых друзей, у них еще лежали чуть ли не полторы тысячи верст пути по равнинам, горам и пустыням, так что времени рассиживаться не было.

За эти дни, я вроде как втянулся в службу, и вписался в коллектив. Мужики тут, в основной своей массе, довольно коммуникабельны, сдержанны, и дружелюбны… — со своими. Оно и понятно, — караван, та же подводная лодка. Люди в нем неделями оторваны от всего мира, и зависят только друг от друга. И если в их ряду умудрится затесаться гнида, подрывающая моральный дух коллектива склоками, наездами, или дурацкими шуточками — от нее стараются избавиться как можно быстрее. Ну да мне к подобной обстановке не привыкать. Тут принцип один — не светись без надобности перед начальством, не перекладывай свою работу на других, не считай, кто, сколько сделал, съел, или поспал. Не обижайся на добрую шутку, но и не спускай обид, и народ тебя примет. Меня вот, приняли.

Наша четверка по–прежнему ехала в авангарде ведя дальнюю разведку, только теперь разъехавшись веером впереди каравана, а не столпившись вокруг меня. — Видно — начали доверять. Несколько раз мы поднимали ложную тревогу, заметив в траве прячущееся животное, корягу, или камень странного цвета или формы. Но нас за это не ругали, и даже не вышучивали — что ясно дало мне понять, что к охране собственной жизни и имущества, народ тут относился серьезно. А значит, и опасности нам угрожают нешуточные, и надо быть все время настороже. Так что, очередной раз заметив за растущим вдоль ручья кустарником, что-то странное, я привычно поднял одну руку, а другой указал направление. Убедился что мой сигнал заметили и продублировали, и начал приближаться к опасному месту, на ощупь вставляя разожженный фитиль в губки мушкета, и подсыпая порох на полку. Я был сосредоточен, но довольно спокоен, так как думал что это всего–лишь очередная ложная цель. И вдруг, из-за кустов вырвался сноп огня и дыма, сопровождаемый грохотом. Стреляли не в меня. Впрочем — все равно не попали. Риишь Олень, которому и предназначалась пуля, потом, сразу после боя рассказывал, что даже не слышал ее свиста. Правда позже, он начал менять показания, и ко времени прихода в ближайший городок, пуля уже летела ему прямо в сердце и — «кабы я не увернулся…», непременно сразила бы насмерть. А значит, если уж не компенсация за ранение, то уж выпивку-то Мышь точно должен ему поставить. Ну да это все было уже потом. А сейчас, — сразу после выстрела, из кустов выскочил какой-то мужичок в грязном пыльном басмаческом халате, жестом фокусника выковырял откуда-то из травы очередную мелкую мохнатую лошаденку, вскочил на нее, и припустил в сторону горизонта. Я было вскинул свой грозный карамультук, лелея помыслы покарать негодяя, но вовремя остановился. У меня же не калаш и не СВДешка, из них бы я злодея на раз достал. А с моей стрелятельной агрегатой, палить дальше чем на тридцать метров, только зазря порох переводить… И очень умно сделал, как оказалось, ибо откуда-то справа, из травы выскочил еще один басмач, и разрядил свой мушкет, уже в мою сторону. Я успел пригнуться поближе к лошадиной холке, что, впрочем, было делом бессмысленным. Стрельба на более–менее дальнюю дистанцию из такого оружия, это чистой воды лотерея. Так что пригнувшись, или даже отпрыгнув в стороны, ты наоборот можешь влезть под отклонившуюся в сторону пулю. Это объясняет древнее выражение — «не кланяться пулям». Действительно — коли уворачиваться все равно бессмысленно, то уж лучше просто стоять и делать свое дело, не взирая на опасности. — Успеешь больше раз выстрелить, и может быть выживешь.

Впрочем, тут я на месте стоять не стал. А вдарил Троцкому пятками по ребрам, направив его в сторону супостата. И пока тот, стоя в облаке дыма, перезаряжал свою ручную артиллерию, мы успели подъехать к нему метров на пятнадцать, и тут уж я, предварительно дав по тормозам, всадил карамультукское микроядро в грудь злыдню, уже вскидывающему мушкет к плечу. Тут уж, промахнуться было сложно. Супостат пал!