Возвращение великого воеводы

Встретили Дмитрия по высшему разряду. Вельяминовские люди стояли по обе стороны всей дороги, выстроившись едва ли не от самых Садов, и славословили царя и великого князя, не только когда он проезжал мимо них, но и весь его путь до самого воронцовского дома. У дома великого князя встречал военный караул во главе с великим воеводой. Караул, правда, получился жидковат – сказывалось отсутствие полусотни, посланной в Тушино. Но этот недостаток находчивая хозяйка компенсировала обилием празднично наряженных юниц, встретивших гостей не только хлебом-солью, но и чаркой зелена вина.

Праздничный стол был накрыт в большой зале. И чего только, каких только разносолов не было на этом столе… И зажаренные целиком лебеди в белоснежных перьях, и поросята, нафаршированные кашей и кровяными колбасками, и двухметровые осетры, коих хитромудрые повара умудрились сварить, не разрезая на части, и много чего другого…

Великий князь, не видевший тетушку с самых похорон своего дяди, тоже постарался выказать свое благое отношение к этому визиту. И сам Дмитрий, и вся свита его, несмотря на жару, явились в гости в нарядных ферязях[23], хотя по условиям нынешнего своего походного положения могли бы одеться и попроще.

Застолье, как водится, началось со здравицы в честь великого князя и царя Тохтамыша, произнесенной хозяином дома. И покатилось застолье по наезженной колее. Уж слегка захмелевшие гости затребовали музыкантов, но тут поднялась и взяла слово хозяйка дома.

– Знаю, что не пристало глупой женщине говорить пространные речи в собрании благородных и многомудрых мужей, но ты уж прости старуху, мудрый и милостивый великий князь Владимирский и царь Тохтамыш. Хочу, чтоб вы, гости дорогие, выпили за многия лета того города, что Божиим Промыслом и соизволением, не иначе, возник и растет на реке Москве. Здесь уже произошла одна ужасная битва, и косточки многих русских людей, в том числе моих сыновей, лежат в этой земле. И вновь вам приходится стоять под стенами этого города, дабы очистить его от лихих людей. Город этот вырос на нашей, вельяминовской земле. Но, как я ни старалась, принес он нашему царю не сердечную радость, а лишь крамолу и угрозу. И теперь царь, и вы все, государи мои, озабочены тем, как ту крамолу вывести. Ну, а раз мы, Вельяминовы, не смогли управить той землей так, чтобы на ней что-то путное выросло, то считаю справедливым, чтобы досталась она тому, кто ее от скверны и крамолы очищает! Манефа, подай сюда бумагу! – В зал вошла Манефа и, подойдя к Марье Ивановне, передала ей свиток. Рядом с ней положила на стол перо и чернильницу. Боярыня Вельяминова развернула бумагу. – Дорогой племянник! Это дарственная на землю, на которой стоит Москва. Решай сам, что с ней делать. Как бы ты ни поступил, решение твое будет правильным и справедливым. А я подписываю эту бумагу. – Она подписалась и отдала бумагу Манефе. – Отнеси и великому воеводе подписать, чтоб потом никто из его детей и не вздумал претендовать на эту землю.

Подписался и Сашка, после чего пододвинул бумагу сидевшему рядом Боброку:

– Подпиши и ты, Дмитрий Михайлович, как свидетель. И боярину Федору дай подписать.

Этот трюк с дарственной боярыня Марья Ивановна предложила сразу же, как только Сашка рассказал ей о планах Дмитрия относительно Москвы.

– Все одно нам эта земля толком ничего не приносила, кроме хлопот. А будет город под боком, и прибыток у нас будет. Пусть он станет великокняжеским, тогда уж Дмитрий точно не будет уничтожать его. Да и за Остея мы в этом случае не в ответе.

Оставалось только подготовить соответствующий документ да вручить его Дмитрию, что Марья Ивановна мастерски и проделала.

Сашка протянул Дмитрию подписанный и опечатанный печатью великого воеводы свиток.

– Прими этот дар, великий князь, – сказал он, – как свидетельство преданности рода Воронцовых-Вельяминовых тебе, государь, и государству Русскому.

– Гм, гм, – прочистил горло Дмитрий, принимая свиток из рук великого воеводы. Он поднялся на ноги и воздел вверх кубок. Вслед за ним поднялись и все остальные. – Пусть расцветет и славен будет в веках град сей! – провозгласил великий князь и опрокинул в себя кубок.

Не успели еще все гости допить свои кубки, как ошарашенный, с круглыми глазами, влетел в зал один из вельяминовских воинов:

– Великий князь, дозволь слово молвить великому воеводе!

Дмитрий милостиво махнул рукой:

– Государь, Басарга вернулся!

– Что?.. Что он говорит? – уже предчувствуя нехорошее, спросил Сашка.

– Ничего не говорит. Мертвый он… Стрелами весь истыканный. Лошадь его на себе домой принесла…

XVII