Возвращение великого воеводы

– Погоди, государь. – Мягкими, осторожными движениями Адаш освободился от повисших на нем девчонок. – Девочки, поухаживайте за Ведой. Протрите ей лицо холодной водой. Государь, а мы давай-ка выйдем в сени.

– Не удерживай меня, Адаш, – сказал Сашка, когда они вышли из горницы в сени. – Я еду в Кремль за Ольгой. Тебя не неволю ехать со мной. Да что там не неволю… Я тебе просто не позволю ехать со мной. Сам поеду и разберусь с Остеем. Тоже мне… двоюродный брат называется!

Адаш лишь головой покачал.

– Не горячись, государь. Я понимаю, что ты встревожен, что переживаешь за свою боярыню, но… Ты их видел? – Он указал на неподвижные тела Рахмана и Алая.

– Видел, – недовольно буркнул Сашка.

– Нет, ты внимательно их осматривал? Раны их видел?

– А что такого необычного могу я там увидеть?

– А ты посмотри, посмотри.

Подойдя к убитым, Сашка склонился над ними. Ран, нанесенных холодным оружием и большого количества запекшейся на телах крови, он не обнаружил. Зато у обоих в области груди зияли страшные черные дыры размером с кулак. Адаш тоже подошел к мертвым телам, присел рядом с ними на корточки.

– Это не ядро, – сказал он. – Ядро б либо пробило тело насквозь, либо засело в плоти. Да и… – Он провел пальцем по краю отверстия в прожженных латах. – Край оплавлен, словно в горне его калили. Ядро так не сможет. И плоть… Смотри, спеклась вся углем. Ни единой капельки крови нет. Ты когда-нибудь видел такие раны?

– Нет, – честно признался Сашка.

– И у большинства из тех казаков, что возле дома лежали, похожие раны. Я мельком, но глянул. Такого оружия я себе представить даже не могу. Это не Остей, государь. Это опять чертовы прислужники – Некоматово отродье. Только от них можно ждать чего-то подобного.

– Что это меняет? – раздраженно проговорил великий воевода. – Все одно, в Кремль я поеду. Ольгу надо выручать.

– Слов нет, выручать нужно. Но именно выручать, а не просто в руки врага отдаться. Прости, государь, но служить тебе я обязан не только мечом своим, но и советом. Поэтому и говорю сейчас. Враг стал сильнее и коварнее. Слишком легко нам удалось в Несебре боярыню Ольгу освободить. Расслабились мы… Вот скажи, государь… Оставляя вчера боярыню Ольгу под охраной пятидесяти воинов, предполагал ли ты, что отыщется в наших родных краях такая сила, что способна с ними справиться?

– Нет, – откровенно сознался Сашка. – И помыслить такого не мог. Хотя «чертово окно» и недалеко отсюда, но… Никогда раньше «рыбасоиды» не действовали силой. Они предпочитали хитрость. А когда им было необходимо силу применить, они всегда людей натравливали. Вспомни, Адаш. Всегда так было.

Старый воин лишь покачал головой.

– Что-то, видимо, изменилось. Но это… – Он кивнул на Рахмана и Алая. – Не человеческих рук дело. У людей нет такого оружия.

– И еще лет семьсот точно не будет, – согласился с ним Сашка.

– Опять же… Вспомни, что староста сельский говорил. Огромные голые люди воевали господскую усадьбу.

– У страха глаза велики. Ему и не такое еще могло причудиться.

– А ты, государь, вспомни того чертеняку, которого мы из «чертова окна» выудили. Аккурат перед походом на Царьград. Помнишь? Тот тоже был гол и здоров чрезвычайно. Уж не его ли сотоварищи напали на усадьбу?

– Но ты же слышал, что Настена рассказала. Сюда пришли обычные люди. Они и забрали Ольгу.

– Некомат и Кнопфель тоже выглядят как обычные люди. Но четверых обычных людей маловато будет, чтобы уложить таких богатырей, как Рахман и Алай.

– Не отговаривай меня, Адаш. Я все одно поеду выручать Ольгу.

– Да разве ж я уговариваю тебя отказаться от Ольги? Вот чудак-человек! Я лишь пытаюсь доказать тебе, что нельзя бросаться за ней с бухты-барахты. Надо понять сначала, что за противник нам противостоит да каковы его возможности… Давай осмотрим внимательно поле боя, следопытов послушаем, что они нам расскажут… Может, к «чертову окну» съездим, если нужно. А уж после этого решать будем, как действовать – только лишь своими силами или у Дмитрия еще людишек попросить…

– Я пойду в Кремль один, – вновь заявил Сашка, но уже не столь твердо, как раньше. – Это мое личное дело. Не хочу больше никем жертвовать…

– Что я тебе плохого сделал, Тимофей Васильевич, что ты меня на старости лет так опозорить хочешь?

Сашка еще даже не успел решить, как ему реагировать на столь эмоциональное заявление своего друга и наставника, как приоткрылась дверь, ведущая в горницу, и в сени выглянула Настена.

– Там Веда очнулась, вас зовет, – сообщила она.

Знахарка лежала все на той же лавке, на которую они ее положили, только правый глаз ее был теперь открыт и смотрел на вошедших острым, осмысленным взглядом. Она сделала попытку приподняться, но, вдруг охнув, повалилась обратно на лавку, и, если бы не подушка, подсунутая заранее заботливой рукой Настены, наверняка б расшиблась и вновь потеряла сознание, так ничего и не сказав.

– Лежи, Веда, не вставай, – замахал на нее рукой великий воевода. – Ты хотела что-то сказать?

Знахарка разомкнула сухие, растрескавшиеся губы, но из ее рта не раздалось ни звука.

– Надо дать ей напиться, – сообразил Адаш.