Возвращение Владычицы (СИ)

Весть из уст самой Арвен о помолвке с юным Эстелем сначала показалась Лорду Имладриса полнейшей нелепицей. Поначалу, едва услышав ее, он даже не заподозрил скрытой в этой вести опасности для его драгоценной Звезды. Только несколько позже, видя ее настойчивость и непоколебимость в решении связать судьбу с будущим вождем дунэдайн, Элронд начал понимать, чем это может обернуться в итоге — предсказание его тещи начинало постепенно сбываться.

Отослав Эстеля прочь из Имладриса, Лорд Элронд надеялся таким образом отвести от Арвен опасность, что ей грозила, свяжи она немедля свою судьбу с судьбой адана. Втайне ее отец рассчитывал изменить или хотя бы отсрочить предреченную дочери участь.

Волею Валар или волею вражеской неумолимой жестокости он потерял одного за другим их всех: отца, мать, любимого приемного отца — Лорда Макалаурэ, брата, жену, а теперь наступал черед потерять и единственную дочь. Все его существо противилось этой потере.

— В свое время мой супруг тоже не хотел твоего союза с Келебриан, — гордо вскинув подбородок, проговорила Леди Лориэна, во время одного из визитов в Имладрис для участия в Совете Мудрых, — Но я всегда желала, чтобы моя дочь стала супругой того, кого избрало ее сердце. И того же я желаю для ее дочери.

Вескости отчеканенных ею слов все же не было достаточно, чтобы легко сломить отеческую ревность Элронда, который возразил:

— Но здесь речь о ее жизни! Рядом с ним Арвен ждет смерть! Как я могу позволить это?!

— Она знает это и приняла этот удел. Не отнимай у нее годы счастья, которые она проживет с Элессаром, правя Гондором и Арнором.

— Ты так уверена в нашей победе! — воскликнул на это Лорд Имладриса, — Ты видела, что он взойдет на трон?!

— А ты видел в моем зеркале своего внука! — уверенно парировала Галадриэль.

Обескураженный, Элронд сжал в струну тонкие губы и нахмурился пуще прежнего.

— Помоги ему, — улыбнулась Галадриэль, — Помоги ради Арвен и помни, чей внук ты сам, Эллерондэ.

Заключительные слова Владычицы и тещи прозвучали для него, как пощечина — оба деда Лорда Имладриса, Туор и Диор, были такими же смертными, как и его воспитанник Эстель.

После четырех дней плавания ведущий корабль эдель из свиты Кирдана объявил им, что завтра с рассветом они достигнут Тол-Эрессеа.

— Тол-Эрессеа, — эхом, словно произнося священное заклятие, прошептала Владычица Лориэна, не веря своим ушам.

Беспокойство охватило ее феа. На закате Галадриэль мерила шагами пятачок палубы у носа судна, не находя себе места и не в силах оторвать взора от линии простиравшегося впереди горизонта. Только теперь к ней пришло осознание того факта, что она действительно скоро увидит Валимар. Отчего-то Владычице сделалось невыносимо страшно. Что она увидит там? Вспомнит ли родные берега? Как встретят ее отец, мать, дед Ольвэ и другие родичи, все это время жившие в Амане? Вспомнят ли они ее? А может быть, отчуждение от прожитых в разлуке тысячелетий овладело их сердцами, и они не захотят ее знать, не подадут руки бунтарке и изгнаннице?

В смятении отправившись спать, Галадриэль долго не могла заснуть, ворочаясь на узкой лежанке. Сон сморил ее уже далеко за полночь.

Проснувшись с рассветом, как от удара, Леди Галадриэль тут же приподнялась и села на постели, прислушиваясь к своим ощущениям и звукам снаружи, доносившимся до ее чуткого слуха. Плеск волн и крики чаек было первым, что она услышала, ощутив при этом невообразимую легкость во всем теле. Ощущение было удивительным и доселе никогда не испытанным. Душа ее с каждым вдохом морского воздуха наполнялась распиравшей ее радостью, хотелось смеяться, словно она — малое дитя, радующееся свету Анора.

От волнений и тревог вчерашнего вечера не осталось и следа. Снаружи, она чувствовала, уже всходило солнце, и день обещал быть погожим и теплым. Как была, в полупрозрачной ночной рубашке, накинув на плечи лишь легкий плащ из серебристого атласа, Леди Галадриэль выбежала в коридор и быстро поднялась по ступенькам, ведущим на палубу со стороны кармы корабля, чтобы приветствовать первые лучи восходившего на востоке солнца.

Оказавшись на палубе, она сразу заметила у самого края кармы высокую фигуру, стоящую к ней спиной и лицом к поднимавшемуся из-за горизонта солнцу. Против света фигура эта выглядела темным силуэтом и Галадриэль приблизилась на несколько шагов, чтобы лучше разглядеть эту раннюю, как и она сама, пташку.

Внезапно фигура в белом плаще повернулась к ней.

— Доброе утро, моя Леди! — прозвенел свежий голос, — Не правда ли, прекрасный рассвет? — он сделал шаг ей навстречу.

Тогда-то Галадриэль со ступором и немалой долей смущения узрела совсем близко перед собой прекрасного среброволосого сероглазого юношу, который тоже оглядывал ее всю с довольной и обаятельной улыбкой.