Возвращение Ворона (СИ)

Мне вспомнилось что в той, прежней жизни мне хотелось быть полезным своем маме, опекать ее, но не вышло. Он ушла слишком рано.

Теперь судьба давала мне второй шанс. И я не собирался ее упускать.

Пусть эта замечательная женщина дала жизнь всего лишь моему новому телу, а не сознанию. Но я уже чувствовал, что она родная.

Во мне жили воспоминания Ильи о матери и няньке. Все они были исключительно теплыми.

— Так, сударыни. Я отправляюсь по своим делам. Сегодня отдыхайте, а завтра смело отправляйтесь на ярмарку на Китай — Город.

— Куда же ты Илюша? Отобедай с нами. Только заскочил и уже по делам. Вот деловой, — улыбалась мне матушка.

— Труба зовет! Люди не ждут!

Я подскочил к обеим, приобнял, чмокнул их в щечки, попрощался и направился на улицу.

Мне нужно было попасть в логово к Ваське Губе до того, как стемнеет.

Причина простая — вечером, он и его банда могли быть мертвецки пьяны.

Он мог находиться на одной из трех воровских малин в нехороших, лихих районах столицы.

До перовой, расположенной на Хитровке, было идти относительно недалеко. По набережной, мимо Москва-реки, затем по Мясницким переулочкам.

Я решил начать с первой и сразу попал в точку.

У входа вертеп стояла пара мордоворотов Васьки. Как ни странно, они меня ждали и обращались со мной так вежливо, насколько умели.

— Василий просил проводить вас с почетом, боярин.

Последнее обстоятельство меня насторожило. Чего это вдруг мне оказывать почёт?

Пару дней назад я порезал двух людей Васьки — Губы, увёл у него из-под носа матушку с Гаврильевной.

Причин для особой симпатии ко мне Василий не имел.

Что-то тут не так, подумал я, но смело прошествовал за его увальнями, вызвавшимся проводить меня к своему главарю.

Пройдя по тёмным, грязным и вонючим коридором, пахнувшим перегаром, луком и немытыми телами, мы наконец дошли до комнаты, которая, видимо, выполняла роль местного кабака.

По центру стояло несколько грубых дубовых столов с недоеденной едой, немытые кружки и кувшины с напитками. За одним из столов сидел Васька — Губа. Его омерзительная рожа расплылась в добродушной улыбке, когда он понял, кто к нему явился.

Глава 7

— Посмотрите-ка, пожалуйста, какие люди к нам пожаловали, — он развёл руками, будто бы встретил старого доброго приятеля, — проходи усаживайся поудобнее Илья Осипович, гостем будешь.

Я прошёл в комнату и уселся за стол, напротив него на лавку. Он продолжал улыбаться, но на меня никак не действовало его притворное гостеприимство

— Налейте чарку мужичку с дороги, чай устал он, — приказал Васька своим сообщникам.

Я посмотрел на него исподлобья и сказал, что некогда мне с ним водку. Я по делу пришёл.

Васька — Губа, будто растерянно осмотрел стоящих рядом мужиков, потом он деланно развёл руками, пожал плечами и продолжил:

— Ну не пьёшь — так дело твоё. Уважаю тебя за мужской стержень и прямоту. Вижу, что есть в тебе сила мужская, пацан. Раз пришёл дела обсуждать — говори.

Он посмотрел на меня и хитро щурился. Такой подход не предвещал ничего хорошего. В иной ситуации он бы со мной не церемонился.

— Должок я пришел твой вернуть, — я снял котомку и стал доставать монеты. Затем извлек вторую часть из одежды, и наконец, снял пояс.

— Долг платежом красен, — он одобрительно кивал, — ты молодец-то какой!

Его вежливое обращение наводило меня на нехорошие мысли. От его манеры гладко стелить исходило больше опасности, чем от его подельников, жадно рассматривающих, как я извлекаю серебряные деньги из пояса.

— Тридцать тысяч серебром, — отсчитал я, и придвинул горки с монетами Ваське.

— Тридцать тысяч? — он сначала наклонился вперед, опираясь обеими руками о стол, а потом энергично оттолкнулся назад, выпрямляя спину.

— Ну молодец Илья! Ну мужик! смотрите, — он обратился к головорезам в комнате, — смотрите, как младший за старшего брата впрягся. Всем бы таких братьев. А?

Он продолжал улыбаться.

— А остальное? — спросил Губа, вздернув брови домиком.

— Какое остальное? В расчете мы. Вороновы теперь тебе ничего не должны! — отрезал я.

— Ты не горячись, не горячись. Я знаю, ты теперь боярин уважаемый, серьезный. Вес имеешь не по годкам. Сам Государь тебе парчовый кафтан жаловал. Так?

Я не ответил, ждал что он скажет дальше и к чему клонит.

— Поместье тебе даровал, дай Бог ему, Князю нашему Великому здоровья

Он сделал паузу и вывалил свой козырь.

— Парень ты что надо, да вот братец твой гнилой и поганый. Как прознал, что тебе жаловали серебро и Вороново, так пришел, собака, ко мне отыгрываться в кости. Мужики не дадут соврать — я его, как только, не отговаривал.

Он посмотрел на окружающих, те заискивающе закивали в подтверждение его слов. Значит слухи о моей награде облетели не только магическое сообщество, но и столичный воровской мир.

— Вообщем, играл он поначалу, даже выигрывал. А потом разом всё спустил. И долг не отыграл и поместье мне проиграл.

Я молча обдумал сказанное. В том, что они сами расставили ловушку и загнали туда моего братца, Петра Воронова — это факт. С него станется отыгрываться.

По законам, из-за возраста, я еще не мог распоряжаться имуществом и деньгами семьи за пределами монастыря.