Возвращение Ворона (СИ)

— Мы мало, что он них знаем. Лишь только то, что они не одаренные. Просто люди из плоти и крови. И то, что на них не действует никакая земная магия. Будто бы какие-то очень мощные силы опекают и защищают их от любого магического воздействия. Они приходят и похищают одаренных учеников. Они уничтожают всех, кто этому сопротивляется. Больше ничего о них неизвестно.

— Но ведь все это вы как-то узнали?

— Я с ними никогда не сталкивался. Но, думаю, что тебе дозволено знать, что в прошлом они погубили среднего сына Петра Львова. Возможно, если ты обратишься к Львовым, то они тебе расскажут.

Я вспомнил, как Петр Иванович напрягся, когда слушал мой рассказ.

— Могу ли я завтра с утра отпроситься? Я хотел бы переговорить с Львовым Петром Ивановичем.

///

— Проходи, проходи боярин Воронов. Рад снова тебя видеть в добром здравии, — Петр Ианович мне широко улыбался, в своих палатах на следующее утро

— Я пришел поблагодарить вас, за то, что вы вызвались быть моим секундантом! Это для меня большая честь.

Я сохранял прямую осанку и быстро поклонился головой.

— Для меня это тоже честь, боярин. Знатно ты вчера Жаботинского отделал. У меня прям полил мне медом на сердце.

У Львовых с этими недоносками свои счеты. Они успели всем подгадить.

— Что там за история с Васькой Губой?

Я кратко рассказал про желание бандюгана стать боярином, и мы с Петром Ивановичем немного посмеялись, описывая друг другу «дворянина» Ваську. Все наши враги получили то, что заслуживали.

— Петр Иванович. Капитал имею, пристроить желаю. Как думаете, можем какую-нибудь артель или мастерскую открыть?

— Какую, например?

Я коротко обрисовал свой новый бизнес-план, который очень понравился Львову. Он внимательно меня слушал и был слега шокирован моими знаниями в предпринимательском деле.

— Что ж план-то хорош, Илья. Ты толково говоришь. Да вот работать некому. Ты на учебе, я на службе. Думать надо.

Я понял, что он был прав. Извечная проблема с кадрами, не обошла стороной и этот мир. Я согласился, но на этот счет имел свое решение, о котором не стал говорить.

— Петр Иванович, прошу прощения, если вопрос мой окажется ни к месту. Но не могли бы вы поподробнее рассказать о четверке, которая меня преследовала?

— Я о них, мало что знаю. Сколько не пытался узнать — всё тщетно. Нам, практически, ничего о них не известно. В прошлом году, они забрали сына моего. Никто с тех пор его не видел. Маги некроманты говорят, что нет его среди живых, но и среди мертвых тоже нет. На них не действует никакая земная магия, но они просто люди. Я тебе тут не помощник. Я знаю только то, что я тебе рассказал.

Он грустно опустил глаза и продолжил:

— Я бы все отдал, чтобы среднего сына вернуть. Но боюсь — это невозможно. Что же касается твоего рассказа, то маги сказали, что либо это были не они под мостом, либо они просто не узнали тебя в лицо. Других объяснений этому нет.

Я не стал ему ничего доказывать и ушел от Львова с пониманием, что он испытывал глубокое чувство вины за потерю среднего сына. Он обсуждал эту тему запинаясь.

Было понятно, что он не хотел говорить на эту тему. Я даже не стал ему рассказывать про мой перстень, который полностью перевернул бы его его взгляды.

Магия на четверку действовала. Но… Стоп. Это была иная магия. Магия, связанная с Вороном и вайтами.

Не могло оказаться так, что они ищут не меня, а Ворона? Или даже не Ворона, глаз вайта, из которого сделан мой перстень?

Четверка упустила меня дважды. Под мостом и на Болотной площади. Фима! Вот кто может мне всё рассказать. Как она спасла нас? Я вспомнил, что не видел ее вчера вечером в монастыре.

Я заспешил обратно. По дороге я решил попробовать действие перстня еще раз. Я аккуратно его достал и улучшив момент, когда меня никто не видел надел его на палец.

Я снова увидел голубу электрическую волну, пробежавшую по моему телу и сделавшую мое тело невидимым для других. Сам я видел себя в голубом свечении.

Я мог проходит сквозь людей, предметы стены. Это было приятное легкое ощущение, как омовение теплым морским бризом. Словно ты и есть морской бриз.

Я завернул за угол и снял перстень. Вдруг я увидел свое отражение в оконном стекле.

Я отшатнулся. На меня смотрел четырнадцатилетний юноша. Возраст я определи навскидку. Может быть юноше в отражении было больше лет. Так вот почему на меня так странно смотрели ученики в монастыре.

Каждый раз, когда я одевал перстень — я стремительно взрослел. Не об этом ли говорил Авва, когда рассказывал про пепел убитого мною вайта?

Скорее всего перстень еще больше ускорял взросление. Я фактически догнал физически моих старших школьных приятелей.

Это означало одно — я неминуемо быстро повзрослею, а потом состарюсь и так далее, если буду беспечно пользоваться перстнем.

Это было достаточно неприятное открытие. Единственная доступная магия убивала меня, быстрее чем я планировал. Авва говорил, что у него, есть надежда на решение.

Но теперь я один на один с проблемой. Я даже не знал делился ли он с кем-нибудь моей проблемой.