Возвращение жизни

Наши дороги разошлись, но не скоро. Впереди были еще пять долгих лет детства и юности. Бомбу мы запомнили навсегда.

Они там семьями живут

Хочешь, я подарю тебе меховые рукавицы?

– Иван, но они тебе тоже очень нужны!

– Конечно, в тайге не обойтись, когда сильные морозы… Но видишь: они армейские, трехпалые, а у меня указательный палец не лезет…

Выпавший по ночному холоду снег к утру подтаял, напитался водой. Тайга посветлела, помолодела. Спрятала морщины распадков, оврагов, долин, по которым текли реки, бежали ручьи. Ветер трепал красные и желтые осиновые листья, которые уже не могли скрыть приближение зимы.

Нефтепровод тянется по острову, пересекая тайгу, болотистые мари с севера на юг, и в самом узком месте Татарского пролива уходит дюкером под воду на материк. По всей трассе в небольших деревянных домах живут люди, по одной семье на каждом блокпосту – они следят за исправностью трубы. Трассовый проезд вдоль всего нефтепровода – это своего рода контрольно-следовая полоса, совсем как на границе.

Обходчик проснулся рано. От первого снега двор стал чище и аккуратнее, грязь, размешанная тракторами и вездеходами, только угадывалась узором под белым покрывалом.

Шестой блокпост – это 160 километров от районного центра. Глушь: тайга, сопки да медведи – постоянные хозяева здешних мест.

Обходчик Иван был заядлым охотником и каждую осень приобретал лицензию на медведя. И тогда проверка нефтепровода становилась своего рода проверкой границы, где нарушителями могли стать только косолапые. Хотя Иван круглый год не только осматривал нефтепровод, но и примечал, кто ходит, куда ходит, и не только по следам – иногда видел мишек издалека.

Когда мы познакомились, я был поражен его физическими данными. При росте около 180 сантиметров он был удивительно широк в плечах, натруженные ладони по размеру – чуть ли не саперная лопатка, крупная голова, спокойные темные глаза и белоснежная улыбка на обветренном, загорелом до черноты лице. Глядя, как он с легкостью управляется с завалившимся в глубокий сугроб снегоходом «Буран», можно было не сомневаться в его недюжинной силе. Разговаривал он неторопливо, мягко жестикулировал, но глаза при всем внешнем спокойствии выдавали в нем человека азартного, эмоционального и жизнерадостного.

Воздух был свежий, аромат снега подчеркивал все дурманящие запахи осеннего леса. Иван, чтобы не растапливать печь и не терять времени, налил чаю из термоса и быстро позавтракал. Взял ружье, патронташ и нож, бросил в рюкзак пару банок консервов и луковицу, а половинку буханки аккуратно положил в пакет и убрал отдельно в боковой карман, прикрытый большим клапаном. Вышел во двор, отстегнул карабин ошейника у привязанной собаки. Она подпрыгнула, лизнула руку, суетливо закрутилась впереди.

Завернув за угол дома, остановился: решил предупредить дежурную по трассе – вдруг задержат обстоятельства. Но заходить в дом не стал. Подошел, толкнул форточку, дотянулся до телефона, крутанул ручку, подождал, когда ответит диспетчерская, и доложил: мол, так и так, может, задержусь, давление в трубе нормальное. Закрыл форточку, закурил папиросу, поддернул на плече ружье и пошел, не торопясь, оставляя отчетливую дорожку следов. Собака Ветка кружила впереди, рябчики вспархивали с деревьев, но она на них не отвлекалась, как и положено настоящей сибирской лайке.

Нефтепровод гулял по сопкам вверх-вниз, заворачивал по распадкам и уходил вдаль. Было красиво и привычно. Снег с грязью чавкал под ногами, порывистый ветер гнал над головой разные облака – темно-серые, светло-серые и совсем белые.

Следы на противоположном склоне сопки были видны издалека, они выделялись черно-желтыми пятнами на белом.

Встрепенулось, забилось шибче сердце. Иван пошел быстрее, немного скользя по склону. Вот и следы. Медведь, который здесь пробирался недавно, был очень крупным – сапог сорок пятого размера оказался лишь чуть длиннее отпечатка лапы.

До границы, где заканчивался участок нефтепровода, подлежащий осмотру, оставалось недолго. Иван поразмыслил и решил, что до темноты время еще есть. Достал папиросы, помял одну, но закуривать не стал. Пока стоял, прибежала Ветка, крутанулась возле ног и исчезла в зарослях осины и пригнувшегося на зиму кедрового стланика. Снимать с плеча ружье нужды не было. На всякий случай Иван поправил патронташ, покрутил в его гнездах патроны с пулями. Подумал, поднялся на самую вершину сопки и пошел гребнем, потихоньку спускаясь в распадок.

Яростный лай собаки заставил Ивана вздрогнуть, рука стала чаще поддергивать ремень ружья, поправляя его на плече. Быстро прикинув, где лучше идти, он заспешил на лай, останавливаясь на мгновение и потом переходя почти на бег. Впопыхах не сразу заметил, что двигается параллельно медвежьим следам. Приостановился, взял наизготовку ружье, правой рукой ощущая чуть шершавую поверхность приклада, левой – прохладу цевья. Стал дышать глубже, стараясь успокоиться.