Возвращенная драгоценность. Китайские повести XVII века

Из башни нефритовой звуки свирели
до слуха вдруг донеслись.
Песнь, бирюзовое небо пронзая,
летит стремительно ввысь.
Мелодии гун, шан, цзяо и юй[70]
на закат плывут, на восход.
В изумлении вижу: встревожен дракон
в бирюзовой пучине вод.
Устремляются звонкие чистые звуки
в голубой небосвод.
Знаю, вовеки мне не забыть
Лянчжоуской песни[71]

полет.Песня насквозь пронзит облака,
камни она разорвет.
Песня мгновенно исчезнет вдали,
бесследно ввысь уплывет.
Цветы мэйхуа[72] облетают —
Чудится:
В воздухе тихо звенит
Драгоценный нефрит.

Хун Май сложил столь прекрасное стихотворение легко и быстро. Стоит ли этому удивляться? Как говорят в этих случаях: из уст поэта сыпались перлы слов и струилась парча изящных фраз. Хозяин прочитал стихи гостям.

— Великолепно сложено! — воскликнули они в восхищении. — И совершенно ново по содержанию!

Хор подобострастного восхваления был нарушен громким смехом одного гостя.

— Ваша светлость, стихотворение о драконовой свирели действительно прекрасно, — проговорил гость, оказавшийся помощником правителя округа Кун Дэмином, — однако каждая его строка взята из стихов старых поэтов.

— Может быть, господин Кун соблаговолит объяснить? — проговорил обескураженный Хун.

— Извольте! — Кун подошел к столу, за которым сидел хозяин, и стал разъяснять фразу за фразой.

— Вот ваша первая фраза: — «Из башни нефритовой звуки свирели до слуха вдруг донеслись». Она взята из стихотворения «Отшельник» сунского поэта Чжан Цзывэя[73]. Помните, что в нем говорится?

Как же узнать, почему так свежи
краски дворцовых террас?
В небе взойдя. Пэнлай и Инчжоу[74]
луна озарила тотчас.

В Хладном Дворце[75]

мелодия циняплывет-возносится ввысь,
Из башни нефритовой звуки свирели
до слуха вдруг донеслись.

Черпает ворон студеную воду

в колодце своем золотом.
В убогой хижине ложе из камня,
облачко в небе ночном.

Будто стою над Яшмовым Прудом[76]

сон мне привиделся вдруг.
Один бреду вдоль садовой ограды —
тишина ночная вокруг.

А вот ваша вторая фраза «Песнь, бирюзовое небо пронзая, летит стремительно ввысь». Ведь она позаимствована из стихотворения ученого Ло «Песнь о Ван грациозной».

Когда-то Се Ань[77]

услыхал на пирузвуки волшебной песни.
Кто-то за тонким пологом пел —
мотива не сыщешь чудесней.

Песнь, бирюзовое небо пронзая,

летит стремительно ввысь,
И облака улетать не хотели —
застыли вдруг в поднебесье.

А ваша третья фраза? Она взята у Бессмертной Цао[78] из ее стихотворения «Звуки ветра».

Словно тончайшие нити нефрита
оплетают небесный свод,
Мелодии гун, шан, цзяо и юй
на закат плывут, на восход.

И этой дивной чарующей песни

долго звучал мотив,
Покуда не слил его с новой мелодией
легкого ветра порыв.

Четвертая ваша строка напоминает о стихотворении «Весло» поэта Су Дунпо:

С ужасным ревом стремнина бурлит,
стрелою несется вода.
Небесных пределов не видно мне,
скроюсь там без следа.

Дальний свет заливает меня,

начинает светлеть небосвод.
В изумлении вижу: встревожен дракон
в бирюзовой пучине вод.

Ваша следующая строка заимствована из стихотворения «Дикий гусь» сунской поэтессы Чжу Шэчжэнь[79]:

Острая боль пронзила меня
и в душе постоянно живет.
Дикий гусь на юг залетел —
не найдет пристанища здесь.

Он кружится, печально крича,

словно кого-то зовет.
Устремляются звонкие чистые звуки
в голубой небосвод.