Возвращенная драгоценность. Китайские повести XVII века

В нашем рассказе пойдет речь о некоем Цзян Тине, или Цзян Чжэньцине, уроженце Юйхана Ханчжоуской области провинции Чжэцзян, который жил в эпоху Завершенного Преобразования[216] нашей династии. Принадлежа к сословию ученых-конфуцианцев, этот человек обладал, однако, нравом свободным и даже немного легкомысленным, был лишен какой бы то ни было мелочности и весьма горазд до всякого рода затейливых шуток. Дома он сидеть не любил, а больше путешествовал по водам и горам, проводя на лоне природы не только многие дни, но даже и месяцы. Однажды ему в голову пришла мысль побывать в Шаньине, о котором он был понаслышан. «Толкуют, что это превосходное место, — думал юноша. — Там, говорят, необыкновенной красоты высокие кручи, а в расселинах скал журчат горные ручьи. Почему бы мне туда не съездить? Да и от Шаосина[217] это совсем недалеко!»

В это время два купца, его земляки, как раз собирались по торговым делам в Южноречье, и он присоединился к ним. Переправившись через Цяньтанцзян, они взяли в Сисине ночную лодку[218], которая быстро доставила их до Шаосина. Купцы занялись своими делами, а молодой человек отправился по окрестностям. Юноша посетил беседку Ланьтин[219], Пещеру Юя[220], горы Цзишань[221], Зеркальное озеро[222] и много других дивных мест, которые доставили ему безмерное удовольствие. Но вот его знакомцы закончили торговые дела, и они вместе двинулись в обратный путь.

Случилось так, что однажды под вечер им пришлось проходить мимо места под названием Чжуцзи. Вокруг путников расстилались зеленые поля, но людей нигде не было видно. Внезапно с неба упало несколько капель, а через мгновение разразился ливень. Путники как на грех не захватили с собой ничего от дождя. Они бросились со всех ног к лесу и, когда добежали, запыхавшись, до его опушки, заметили дом.

— Какая удача! Укроемся здесь!

Они подбежали к воротам, крытым двускатной крышей с желобами для стока воды. Одна створка ворот была заперта, вторая — полуоткрыта. Цзян, шагнув вперед, толкнул ее рукой.

— Экий ты бесцеремонный, брат Цзян, — сказал ему один из торговцев. — Лезешь в чужой дом, не узнав даже, кто в нем живет! Давай лучше постоим под воротами!

— Еще чего! — рассмеялся молодой человек. — Здесь живет мой тесть!

— Что ты городишь? Беду накличешь! — вмешался второй купец. А дождь все усиливался.

Вдруг обе половинки ворот широко распахнулись, и к путникам вышел нетвердой походкой старец. Вы спросите, каков был его вид. А вот послушайте:

Пальцы — имбирные корни —
посох сжимают резной,
Рукоять его странно схожа
с бородатою головой.

На шапку из веток бамбука

косо наброшен плат,
Седые длинные пряди
из-под шапки торчат.

С широченными рукавами

длинный на нем халат.
Туфли с высокими каблуками
довершают его наряд.

Ноги то вскидывает, как журавль,

выступая гордо вперед,
То, волоча их, как черепаха,
еле-еле бредет.

Похож на старца, что отдал Чжан Ляну

книгу некогда встарь[223],
Или на старцев, которых звал
ко двору Гаоцзу-государь[224].

Как потом оказалось, старца звали Тао и слыл он в здешних местах богачом. Человек прямой и честный, он был к тому же гостеприимным, доброжелательным хозяином. Вот и сегодня, услышав голоса на дороге, он решил посмотреть, кто схоронился под воротами и пытается их открыть. Тут-то он и услышал шутку, которую опрометчиво бросил молодой человек. Рассерженный старик, так и не дойдя до ворот, вернулся в дом и рассказал об этом жене.

— Каков наглец, невежа!.. Нет, не стану приглашать в дом таких грубиянов!

Заметив, однако, что дождь усиливается, он пожалел путников и скрепя сердце решил впустить их, но только не того острослова, на которого сильно осерчал. Увидев, что путников трое, старик, потоптавшись на месте, спросил:

— Кто из вас сказал, что я его тесть?

Цзян, поняв, что сел в лужу, вспыхнул, даже мочки ушей заалели.

— Простите! Извините! — вскричали купцы, видя, что старик сильно рассержен.

Хозяин по их поведению сразу понял, кто допустил глупую шутку.

— На вас, почтенные, я не обижаюсь, потому прошу в свою скромную хижину. Отдохните! Что касается этого господина, который годится мне в сыновья, то, судя по его поведению, он вам не чета, а посему в дом ему идти не обязательно. Пускай обождет снаружи!

Он потянул за рукав растерявшихся и смущенных торговцев и, едва они переступили порог, с шумом захлопнул ворота. Оба купца вошли в гостевую комнату и сели, а потом, как водится, завязали с хозяином разговор и назвали себя. Гости рассказали о том, как все трое попали под дождь и решили укрыться под навесом.