Возвращенная драгоценность. Китайские повести XVII века

— Ваш попутчик, — заметил старик с возмущением, — вел себя до крайности невежливо. Сразу видно, что от него можно ожидать любой пакости. Я так считаю, что вам не стоит с ним знаться.

Купцы извинились за юношу.

— Его зовут Цзяном, — сказал один. — Он еще молод годами и несколько опрометчив в поступках. Но поверьте, он не хотел вас обидеть и пошутил без всякого злого умысла. Не стоит принимать его слова близко к сердцу.

Но хозяин стоял на своем. Он поставил перед гостями вино и закуски, однако ж того, кто стоял у ворот, так и не позвал. Гости не стали перечить хозяину, который, как видно, был сильно рассержен, и сидели не раскрывая рта. К чему заступаться за этого невежу и упрашивать старика? Пускай пеняет на себя! Как будет, так и будет!

А Цзян один-одинешенек стоял под навесом запертых ворот, раскаиваясь в глупой шутке, которая так обидела старика. Тем временем стемнело. Юноша решил покинуть пустынное место, но побоялся идти один в такой поздний час, да еще под дождем, и, смирившись с судьбой, стал ждать попутчиков. Между тем дождь перестал, и в просветах меж тучами появилась луна. Через некоторое время голоса в доме стихли.

«По всей видимости, пошли спать! — подумал Цзян. — Чего же я здесь торчу? Надо уходить, покамест светит луна! Вон какая дорога светлая!» Однако в голову пришла и другая мысль: «То, что на меня осерчал старик, — это понятно. Но как могли мои спутники бросить меня одного? О себе только думают!.. А, может быть, они все-таки и обо мне позаботились, может, стоит их подождать?» Молодой человек находился в нерешительности. Вдруг по другую сторону стены послышался голос.

— Не уходи!

«Так и есть, не забыли меня!» — сказал себе Цзян, а вслух промолвил:

— Понял!.. Не ухожу!

— Прими-ка вещи! Ну-ка держи! — сказал тот же голос.

«Вот мошенники! Сначала поели за счет старика, а потом решили его ограбить!» — подумал молодой ученый.

— Понятно! — сказал он.

Цзян ждал, что последует дальше.

Со стены что-то шлепнулось наземь. Юноша подошел и увидел два узла из одеял. Он поднял один и прикинул в руке — узел оказался довольно тяжелым, в нем что-то было завернуто, очевидно, золотые или серебряные украшения. Цзян вскинул узлы на спину и пошел прочь, боясь, как бы не появился хозяин. Пройдя больше сотни шагов, он остановился и обернулся. Ворота были уже далеко. И тут он заметил на стене две человеческие фигуры. Люди спрыгнули со стены вниз.

«Вот и они! Пойду-ка я вперед, не буду дожидаться! Не ровен час за ними еще погонятся!» — решил он и вновь зашагал по дороге. Через некоторое время он вновь оглянулся. Оба человека не спеша шли следом. Цзян прошел еще какое-то время. «Если меня нагонят, содержимое этих узлов придется делить поровну! — с огорчением подумал он, — А что, если заглянуть в тюки и, пока они плетутся позади, взять самое ценное? Все равно ведь ворованное!»

Остановившись, он развязал узел, достал какие-то золотые украшения и сунул в свою поклажу, а деньги и разные ткани положил обратно. Подхватив узел, он снова двинулся в путь. Оба человека шли по-прежнему сзади. Он приметил, что, когда он возился с узлом, они остановились, но стоило ему пойти, они тут же двинулись следом. Их темные фигуры все время находились, в некотором отдалении и хорошо различались на прямой, будто стрела, дороге. Так они прошагали почти полночи. Занялся рассвет. Цзян увидел, что оба человека ускорили шаг, будто собирались его нагнать.

«Теперь можно их обождать. Вместе пойдем!» — решил Цзян. Когда они подошли ближе, он, к своему изумлению, увидел, что перед ним не купцы, а две незнакомые женщины. Одна из них, одетая в темную шелковую кофту и повязанная линьцинским платком, была настоящей красавицей. Вторая, с двумя торчащими пучочками на голове, в синем бумажном халате, похоже была служанка. Обе женщины разглядывали юношу с удивлением и страхом, а потом, повернувшись, бросились прочь.

— Куда? — Цзян преградил путь красавице. — Следуйте немедленно за мной, надо поговорить! Если станете сопротивляться, отправлю в суд!

Красавица низко опустила голову и, не проронив ни звука, пошла за ним следом. Скоро на их пути показалась харчевня, в которой Цзяну удалось снять для женщин тихую светлую комнату на верхнем этаже.

— Это моя жена, а идем мы на богомолье, — объяснил он хозяину, скрыв от него правду. — Приготовь-ка нам, любезный, завтрак!

У хозяина, понятно, не возникло никаких подозрений. Да и какие могли быть сомнения? Мужчина и женщина вполне приличные, да еще со служанкой! Он принес путникам завтрак.

Цзян тихо спросил молодую женщину, кто она.