Возвращенная публицистика. В 2 кн. Кн. 1. 1900—1917

Во всем этом деле правительство, видите ли, заинтересовано в одном: внести «полный свет». Именно поэтому очевидно, оно в первом своем сообщении начисто отреклось от Азефа, а во втором призналось во лжи. «В этом зале для правительства нужна только правда». Именно поэтому он, Столыпин, с документами департамента полиции в руках докажет, что чины департамента неповинны «не только в попустительстве, но даже и в небрежности». Азеф? — «такой же сотрудник полиции, как и многие другие». Если он 17 лет состоял параллельно в полиции и в революционных организациях, тем хуже для революции и тем лучше для полиции! Конечно — «для видимости и сохранения своего положения в партии», — «сотрудник» должен выказывать сочувствие ее задачам. Но до каких пределов? Этого он, Столыпин, не сказал. И не мог сказать. Ибо это вопрос, который решается чисто эмпирически, от случая к случаю. И если Азефу, такому же сотруднику, как и многие другие, пришлось — «для видимости»! — оторвать министру голову или раскидать по мостовой мозги великого князя, то в полицейских донесениях Азефа во всяком случае не видно следов не только провокации или попустительства, но «даже и небрежности». «Правительству нужна только правда». Поэтому знайте: раз Столыпин сегодня заявляет, что уличенный провокатор Рачковский «с 1906 г. никаких обязанностей по министерству внутренних дел не исполнял», то завтра Гегечкори [247]докажет, что Рачковский и по сей день состоит помощником начальника охраны в Царском Селе. Если Рачковский оказался слишком отъявленным негодяем, чтоб занимать бросающийся в глаза пост в департаменте полиции, то он все еще достаточно хорош, чтоб охранять от народной любви священную особу монарха! Лозунг правительства: правда! И если Столыпин лжет в Думе, как любой полицейский лжесвидетель на политическом процессе, так это потому, что он уверен в своей безнаказанности: он знает своих людей! Он знает, что не только граф Уваров поручится за его «кристальную чистоту», но и причесывающийся «под Мирабо» Родичев не замедлит поклясться в искренности столыпинской слепоты. Слепоты! Несчастный Онорэ-Габриэль Родичев! Если б ему и его партии хоть десятая доля той политической зоркости, благодаря которой Столыпин сразу разглядел бессилие адвокатско-профессорского либерализма!

Наибольшему испытанию в скандале азефовщины подверглись октябристы — и они проявили достохвальную политическую выдержку. Как раз в те дни, когда европейская пресса приступила к разглашению русской полицейско-террористической шехерезады, гучковский «Голос Москвы» формулировал политическое credo, более того: объективное историческое положение октябристов с замечательной отчетливостью. Он был провоцирован слева. Литераторы Ходского и Федорова, золотушные демократы, отравленные легальными отбоинами «марксизма», опираясь на разоблачения всероссийского разбоя и воровства торопились внушить торгово-промышленной буржуазии, что для нее единственное спасение — порвать с землевладельческим дворянством и встать на путь принципиальной оппозиции. «Голос Москвы» ответил:

«Ведь ясно, что сама по себе буржуазия недостаточно сильна, чтобы успешно воздействовать на власть; усилия буржуазии в этом направлении должны быть координированы с усилиями других контрагентов.

«Кто же может быть этим союзником буржуазии?

Бесхозяйственная интеллигенция, радикальная печать?.. Но ведь это очень проблематический плюс.

«Естественные союзники буржуазии — это другие экономические классы, связанные с нею непосредственным участием в хозяйственной жизни и действительно заинтересованные в подъеме производительности народного труда...

«В переживаемый Россией исторический момент в этом заинтересованы все классы русского населения: буржуазия и землевладельцы, крестьяне и рабочие.

«Но, к несчастью, крестьяне и рабочие, поскольку они начинают «сознательно» относиться к окружающему, в большинстве случаев неудержимо подпадают под влияние социалистической пропаганды, идущей из интеллигенции, и в буржуазии видят своего главного политического врага. Вот почему крестьяне и рабочие, как политические союзники, для буржуазии не существуют».

«Для буржуазии, пока что, остается таким образом единственный союзник — землевладельцы... И поэтому соединение в Союзе 17 окт. представителей обоих классов вызвано не случайными причинами, а продиктовано всем ходом русской политической эволюции» («Г. М.», № 13, курс. наш).