Возвратная волна

В приемной Адлер столкнулся лицом к лицу с незнакомым мужчиной. Посетитель был чем-то расстроен и встревожен. Он быстро расхаживал по комнате, размахивая руками. Заметив огромную фигуру фабриканта, он вдруг остановился и спросил в замешательстве:

- Пан Адлер?

- Да, - ответил фабрикант. - У вас какое-нибудь дело ко мне?

Посетитель долго не отвечал, у него дрожали губы.

Фабрикант пристально разглядывал его, стараясь угадать, кто он и чего он хочет. Незнакомец не был похож на просителя, желающего получить место в конторе. Скорее это был богатый шляхтич.

- У меня к вам важное дело! - наконец сказал посетитель.

- Не угодно ли пойти ко мне домой? - спросил Адлер, решив, что с таким возбужденным человеком лучше разговаривать не при служащих: может быть, он собирается предъявить ему какие-нибудь претензии?

Посетитель заколебался, но тотчас ответил:

- Да, пойдемте к вам... я уже был там...

- Вы искали меня?

- Да... потому что... видите ли, пан Адлер, мы... привезли Фердинанда...

Адлер был так далек от мысли о каком-нибудь несчастье, что спросил веселым тоном:

- Неужели Фердинанд так напился на ярмарке, что его пришлось отвозить?

- Он ранен, - ответил гость.

Они уже подходили к дому. Адлер вдруг остановился.

- Кто ранен? - спросил он.

- Фердинанд.

Старик всплеснул руками.

- Ногу сломал, шею свернул? Что случилось?

- Он ранен... пулей.

- Пулей? Он? Каким образом?

- Он дрался на дуэли.

Красное лицо фабриканта сделалось кирпичным. Они были уже на крыльце. Адлер бросил шляпу и вбежал в открытую дверь... Он даже не спросил, кто ранил его сына. Не все ли равно?

В первой комнате он увидел слуг и еще одного незнакомца. Фабрикант растолкал всех и очутился возле дивана, на котором лежал Фердинанд.

На раненом не было ни сюртука, ни жилета. Лицо его так ужасающе изменилось, что в первую минуту Адлер не узнал собственного сына. У изголовья его сидел доктор.

Адлер глядел... глядел... Потом опустился на свободный стул и, положив мощные руки на колени, сказал сдавленным голосом:

- Что ты натворил, негодяй!

Фердинанд посмотрел на нею с неописуемой грустью. Он взял руку отца и впервые - с очень давних пор - поцеловал ее.

Адлер вздрогнул. Он остолбенел.

Фердинанд заговорил медленно, поминутно останавливаясь:

- Я должен был, папа... должен! Все нас ругали... шляхта... официанты, газеты. Говорили, что я мотаю деньги, а ты грабишь рабочих... Скоро... нам стали бы плевать в глаза...

- Не утомляйтесь! - прошептал доктор.

Старик, широко разинув рот, наклонился над сыном, смотрел на него, слушал. Весь вид его выражал величайшее изумление и скорбь.

- Папа, спаси меня! - вскрикнул Фердинанд. - Я обещал доктору десять тысяч...

Тень неудовольствия скользнула по лицу Адлера.

- Почему так много? - спросил он машинально.

- Потому что я... умираю... Я чувствую, что умираю...

Старик вскочил.

- Да ты с ума сошел! - закричал он. - Ты поступил глупо, мерзко!.. Но до смерти тебе еще далеко...

- Я умираю! - Простонал раненый.

Адлер всплеснул руками.

- Он с ума сошел! Ей-богу, с ума сошел!

Адлер забегал по комнате, ломая пальцы так, что они хрустели, и вдруг, остановившись перед доктором, закричал:

- Ну, скажите же ему, что он дурак... Он говорит о смерти и думает, что я дам ему умереть!.. Тебе умереть!.. Ты обещал доктору десять тысяч? Этого мало. Доктор, - в возбуждении воскликнул старик, - я отдам за моего сына сто тысяч рублей, если есть хоть малейшая опасность. Но только за то, что он дурак, я платить не намерен. Каково его состояние?

- Ничего особенно опасного нет, - ответил доктор, - но все же требуется тщательный врачебный уход.

- Ну конечно! - прервал его Адлер. - Фердинанд, ты слышал, что сказал доктор?.. А если слышал, не забивай голову ни себе, ни мне всякими глупостями... Иоганн! Телеграфируй в Варшаву, чтобы приехали экспрессом самые лучшие доктора. Если нужно, телеграфируй в Берлин, в Вену, наконец в Париж. Доктор, дайте, пожалуйста, адреса самых знаменитых. Я заплачу. У меня есть чем заплатить...

- О, как мне страшно! - простонал Фердинанд, заметавшись на диване.

Отец припал к нему.

- Успокойтесь! - сказал доктор.

- Папа! - крикнул раненый. - Папа, дорогой, я уже не вижу тебя...

На губах его выступила кровавая пена. Лицо исказилось ужасом и отчаянием.

- Душно! - закричал Фердинанд.

Он вскочил с дивана и, протягивая руки, как слепой, подбежал к окну. Вдруг его руки бессильно опустились. Он двинулся назад, пошатнулся и упал на диван, ударившись головой о стену.

Потом еще раз обернулся к отцу, широко и с трудом раскрыл глаза, и две слезы повисли на его ресницах.

Адлер, дрожа всем телом, сел, обессиленный, возле него и стал вытирать своими большими руками мокрое от слез лицо и пену на губах.

- Фердинанд! Фердинанд! - шептал он. - Успокойся. Ты будешь жить, я отдам все свое состояние.

Вдруг он почувствовал, что сын тяжелеет в его объятиях и валится.

- Доктор! Приведите его в чувство, он теряет сознание!

- Пан Адлер, выйдите из комнаты! - сказал доктор.

- Почему я должен уйти? Я не могу уйти, когда сын нуждается в моей помощи...

- Больше он уже в помощи не нуждается, - тихо ответил доктор.