Возвратный тоталитаризм. Том 2

Уже в 1990 году 62 % опрошенных заявляли, что пресса, телевидение уделяют «критике сталинизма» и «разоблачению преступлений Сталина» слишком много внимания, что им эта проблематика надоела[56]. В СМИ и выступлениях политиков отчетливо звучало: хватит очернять наше славное прошлое! И, по существу, эти мотивы никуда не уходили, оставаясь действенными инструментами дискредитации сторонников реформ и либералов. В феврале 2011 года группа правозащитников и политологов обратилась к президенту Медведеву с предложением провести широкую компанию «десталинизации», без которой провозглашенная Медведевым «модернизация России» и «становление правового государства» не могут быть осуществлены. С такими же идеями выступали и некоторые оппозиционные демократические партии. Эти инициативы вызвали яростное сопротивление как идеологов «партии власти» («Единой России»), так и коммунистов и националистов. В условиях начавшейся в России предвыборной президентской компании политическая программа такого рода воспринималась как последняя возможность радикального изменения государственной политики, то есть не просто как отход от путинского курса на «стабильность», а как возвращение к реформам и планам демократического транзита, которые не были завершены в 1990-е годы правительством Ельцина. Программа правозащитников была воспринята идеологической обслугой режима как провокация, нацеленная «на разъединение и развал общества», навязывание представлений о том, что «вся Россия – это большая Катынь», на раскол правящего класса и его партии «Единая Россия»[57]. Особенно резко против этой программы выступали коммунисты. Как писал один из историков, преподаватель философии, сторонник КПРФ, М. Ломаков: «сталинское правление учитывало менталитет русского народа, а власть либералов отторгается как чужеродная ткань». Называя медведевскую «модернизацию» «утопией», он утверждал, что «на фоне того, что произошло за последние 20 лет, советское время, прежде всего сталинская эпоха, выглядит если не идеальным, то романтическим временем, временем трудовых и боевых свершений. А символ этого времени – Иосиф Сталин». Как и многие другие публицисты и кремлевские политологи, он утверждал, что «либералы хотят уничтожить Сталина потому, что понимают, что сегодня перед лицом угрозы полного подчинения Западу в стране есть социальный запрос на личность, подобную Сталину»[58].

Этот мотив опасности, исходящей от Запада, навязывающего России «демократию», для того чтобы «превратить ее в свою сырьевую колонию», повторяется и действующими политиками, и пропагандой. Значительной части российского населения он кажется убедительным, поскольку он соответствует идеологическим стереотипам времен холодной войны, духу закрытого общества, сохраняющемуся и по настоящее время, хотя и в ослабленном виде. Такой ход снижает значимость всех обвинений в адрес Сталина, «обезвреживает» критику Сталина, идущую еще от доклада Хрущева на ХХ съезда КПСС. Самая простая тактика этого роде – дисквалифицировать либо сами обвинения, либо обвиняющих. Но успешно она действует лишь на незначительные по масштабу группы убежденных сталинистов, в основном – пенсионеров, как правило, бывших партийных активистов или бюрократов.

Цепочка аргументов противников рационализации тоталитарного прошлого сводится к следующему: критика Сталина, исходящая из лагеря либералов и демократов, строится на отождествлении коммунизма, советской режима и нацизма, а это ведет к умалению величия Победы советского народа во Второй мировой войне и оскорблению памяти павших на этой войне, священной для выживших и последующих поколений. Этот мотив очень существенный для сохранения национальной идентичности современной России. Такой демагогический ход (подмена сходства или общности двух режимов обвинениями в оскорблении ветеранов и кощунстве по отношению к национальным символам) возможен только при понимании того, что не уходящая, но и неразвернутая память о коллективном насилии составляет важнейший бэкграунд массового сознания, что национальная гордость и травма сталинизма образуют неразрывное единство и язык для идеологии национального самоутверждения («комплекс жертвы»).

Таблица 152.2

Как, по вашему мнению, относятся к Сталину большинство людей в странах Запада? А в бывших социалистических странах?

Март 2010 года. N = 1600. Ранжировано по «Западу».