Возвышение и упадок Банка Медичи. Столетняя история наиболее влиятельной в Европе династии банкиров

Однако такие периодические контакты с деловым миром были недостаточной заменой систематической подготовке. Став преемником отца, Лоренцо Великолепный не проявлял интереса к управлению своей компанией и передал все полномочия Франческо Сассетти. Когда, вскоре после смерти Пьеро, Анджело Тани, не согласный с политикой Сассетти относительно лондонского филиала, обратился к Лоренцо, последний ответил, что «он не разбирается в таких вещах». Десять лет спустя в продиктованном им меморандуме Лоренцо признал, что, в силу недостатка познаний, он был введен в заблуждение Томмазо Портинари. Кстати, прожекты Портинари поощрялись Сассетти, который не ставил в известность Тани – тот наверняка не выразил бы своего согласия. То же самое повторилось и в связи с лионским филиалом. Лоренцо не отозвал Лионетто де Росси даже после того, как поступки последнего возбудили подозрения Сассетти. В 1487 г. Лоренцо Спинелли написал Великолепному: «Мне доставляет удовольствие видеть, что вы начинаете проявлять интерес к вашим делам и управлять ими лучше, чем они управлялись в прошлом, потому что, если вы проявите упорство, выгоды и честь окружат вас». Итак, не приходится сомневаться в том, что Лоренцо, по крайней мере в начале жизненного пути, пренебрегал деловыми вопросами и вынужден был уделить им больше внимания только после того, как огромные убытки ослабили его финансы и подрывали основы его правления.

Заговор Пацци (26 апреля 1478 г.), во время которого убили Джулиано де Медичи, а сам Лоренцо едва спасся, призван был покончить не только с властью Медичи, но и с Банком Медичи. Заговор разразился в переломный момент, когда множились финансовые трудности из-за убытков в Апулии, Фландрии, Англии и Милане. Из-за того что банк Пацци был вторым по величине во Флоренции и имел филиалы в Риме, Лионе и Брюгге, его партнеры и управляющие прекрасно знали о крупных неприятностях своего самого опасного конкурента. По их мнению, Банк Медичи напоминал колосса на глиняных ногах. Более того, Ренато де Пацци, самый умный представитель семьи, отказался принимать участие в заговоре, потому что, по его мнению, Банк Медичи столкнулся с такими огромными трудностями, что вот-вот объявит себя банкротом. Ренато Пацци считал: если Медичи утратят деловую репутацию, они вскоре утратят всю власть. После провала заговора папа Сикст IV и его союзники усилили нападки на Банк Медичи, желая сокрушить его владельцев. Лоренцо Великолепный жаловался в письме Джироламо Морелли: «Король Неаполя… хочет уничтожить мое предприятие. Он требует, чтобы я платил, и не позволяет мне получать деньги. Боюсь, что папа, услышав об этом, последует его примеру и начнет вредить моему предприятию в Риме». Опасения Лоренцо в полной мере подтвердились; папа секвестировал имущество Медичи, отказался возвращать банку долг Апостольской палаты и изгнал Джованни Торнабуони из Рима.

В критическом положении Лоренцо вынужден был мобилизовать все доступные ресурсы. Он спрашивал у Морелли, флорентийского посла в Милане, может ли Чекко Симонетта, секретарь герцога, ссудить ему 30 или 40 тыс. дукатов (что соответствует 120–160 тыс. долларов золотом), огромную сумму, потому что тогда покупательная способность денег была в несколько раз больше нынешней. Что еще серьезнее, с мая по сентябрь 1478 г. Лоренцо де Медичи, находившийся в бедственном положении, в несколько приемов снял 53 643 флорина наличными, которые принадлежали Джованни и Лоренцо, несовершеннолетним сыновьям Пьерфранческо де Медичи, чьим опекуном он был. Эту сумму не возместили к 1485 г., когда юноши, достигнув совершеннолетия, подали на опекуна в суд. И в том, и в нескольких других делах в суде достигли компромисса, но вердикт не принес удовлетворения ни одной из сторон и стал одной из главных причин разрыва между двумя ветвями семьи Медичи, происходивших от Джованни ди Биччи. Хотя Лоренцо вынужден был передать кузенам принадлежавшую предкам виллу в Кафаджоло и другое имущество в области Муджелло, они жаловались, что на их долю пришлась треть убытков лондонского филиала, а также огромных расходов, на которые их отец Пьерфранческо не давал своего согласия.