Возвышение империи

— У нас еще не было времени подвергнуть его пытке, — Сисутрос вздохнул, обдумывая еще одну стоящую перед ним задачу. — Я поговорю с ним.

— Нет, мы с Грондом управимся сами. А ты не забывай о жителях.

Гронд провел Эсккара к дальнему концу комнаты, к спальне, самой дальней от той, в которой отдыхал Эсккар. Эта комната без окон имела единственное крошечное отверстие рядом с потолком для света и вентиляции; ее дверь, одна из двух самых прочных в здании, была недавно укреплена, что было видно по новому свежему дереву. Дверь охранял сидевший на табурете воин, который встал, когда приблизились Гронд и Эсккар.

Гронд открыл дверь. Внутри сидел на сундуке лицом к Ниназу еще один часовой из клана Ястреба, положив на колени обнаженный короткий меч.

У пленника на лбу красовался большой синяк — там, где Эсккар саданул его рукоятью меча, а одна сторона его опухшего лица была покрыта ссадинами и синяками после удара кулака Гронда. Ниназу связали, как цыпленка, его запястья скрутили за спиной, руки примотали к бокам. Серебряные браслеты сняли с него и отдали Гронду и Сисутросу в качестве подарков. Еще одна веревка была накинута на его шею, второй ее конец был привязан к другому деревянному сундуку.

Ноги Ниназу оставались свободными, но ему сломали правое бедро. Опухоль на ноге была темно-синей, покрытой запекшейся кровью. Тот, кто сломал ему ногу, знал, что делал. Никто не потрудился сложить сломанную кость — Ниназу все равно будет мертв задолго до того, как сможет ходить или погибнет от заражения.

На мгновение Эсккар почти почувствовал жалость к этому человеку, отчаянному разбойнику, который рискнул захватить богатую деревню — и проиграл.

Ниназу повернулся к двери, когда вошел Эсккар. Глаза разбойника были настороженными, и богатая одежда посетителя сказала ему все, что ему нужно было знать об этом человеке.

— Приветствую, Ниназу, — начал Эсккар.

Тот не ответил, и Эсккар, вытянув ногу, коснулся сандалией правого бедра Ниназу. Это послало через тело узника волну боли, и он невольно задержал дыхание. Эсккар повернулся к охраннику.

— Ему что-нибудь давали?

— Немного воды этим утром, командир. Больше ничего.

Эсккар удовлетворенно кивнул. Дай человеку достаточно воды, чтобы он оставался в сознании, чтобы он мог чувствовать боль и беспокоиться о своем будущем.

— Мы дадим тебе еще воды, может быть, даже вина, если расскажешь нам то, что мы хотим знать, — продолжал Эсккар.

Ниназу ничего не ответил, только посмотрел на Эсккара полными ненависти глазами.

— Твой брат смотрел на меня точно так же перед смертью, Ниназу. Он долго терпел пытку, прежде чем мы отдали его женщинам Дилгарта, и те убивали его много часов. Он рассказал мне все о тебе и о твоих людях.

Ниназу бросил ненавидящий взгляд на того, кто взял его в плен.

Два стоящие в комнате сундука были полны золотых статуэток, чаш и других ценных предметов — это была большая часть богатства деревни. Четыре больших мешка были набиты золотом, серебром и медными монетами, а еще ювелирными изделиями, драгоценными камнями и даже кое-какими отличными кожаными вещицами. Ниназу по-прежнему окружало награбленное им добро; в таком окружении он и будет оставаться по крайней мере до завтра.

— Утром деревенские старейшины приговорят тебя к смерти, Ниназу. Сколько страданий ты вытерпишь до этого момента — решать тебе. Нам не так уж много надо от тебя узнать. Если ты все расскажешь, тебе дадут столько вина, сколько сможешь выпить, и это притупит боль.

Эсккар мгновение помолчал.

Он не испытывал ненависти к этому человеку, не испытывал даже отвращения к тому, что Ниназу пытался сделать. Многие другие сделали бы то же самое, включая самого Эсккара в дни его юности. Теперь эти дни казались ему далеким прошлым — дни, до того как Трелла объяснила ему пути власти, объяснила таинства крестьянского труда и жизни деревни.

— Или мы можем просто дать тебе много воды, чтобы ты наслаждался каждым своим ощущением. Выбор за тобой, Ниназу. Твой брат выбрал вино, но слишком поздно, и много страдал.

— Кто ты? — у Ниназу был глубокий голос, полный гнева и ненависти. — Зачем ты явился в Биситун?

Было бы пустой тратой времени объяснять Ниназу планы Аккада.

— Я пришел, чтобы присоединить эти земли к Аккаду, и я это сделал.

Эсккар повернулся к охраннику.

— Дай ему вволю воды.

Он осмотрел комнату, полную награбленного добра. Такие вещи мало значили для Эсккара теперь, когда он испытал вкус власти. Золото имело свою пользу, но не придавало силы ни руке человека, в которой он держит меч, ни даже посевам на земле. Эсккар кивнул охраннику, вернулся в общую комнату и закрыл за собой дверь.

Вместе с Грондом он вышел из дома на деревенскую площадь. Вечернее солнце опустилось за горизонт, наступала новая ночь.

— Гронд, где-то должно быть еще награбленное, и командиры Ниназу могли спрятать свою личную добычу. Позаботься, чтобы он сказал то, что мы хотим узнать. Начни работать с ним утром, сразу после завтрака. Помни, он должен дотянуть до полудня, поэтому не давай ему слишком много вина.