Возвышение Меркурия. Книга 11

Успел я как раз вовремя — сверху уже приближался окутанный мощными щитами Шуйский, восседавший на громадном древесном драконе. Последний заметно отличался от конструктов, которые мог формировать я сам, либо Ульрих. Это была не просто оболочка из условной плоти, в которую обратилась древесина, а полноценное живое создание. С наличием разума внутри, энергетическими ядрами и зеленью, что виднелась на его гигантском теле.

Судя по бурлящей в нём силе, Шуйский собирался сходу атаковать, так что я выставил защитный барьер. Тонкий и слабый — мой каркас сейчас находился в таком состоянии, что серьёзное усилие могло разорвать его в клочья.

Тем не менее этого хватило, чтобы сибирский князь отвернул в сторону. Либо сработал сам факт моего появления — сложно сказать, за кого именно он принял адъютанта.

Я глянул на гвардейца, который уселся прямо на землю и не обращая ровным счётом никакого внимания на происходящее вокруг, продолжал работать с создаваемым конструктом.

Прохор всё-таки не сдержался. Не просто вырвал души из тел маньчжуров, но и остановил их полёт. После начав вылеплять из тех что-то вроде конструкта.

Это было непривычно. Не знаю, делал ли что-то подобное Плутон, но если да, то занимался этим в своём царстве, не демонстрируя ход работы или её результат всем остальным. Хотя, вполне может статься так, что дядя сам бы пришёл в изрядное удивление, увидев, что получается у Прохора.

Несколько десятков душ смертных, которые извивались и корчились, соединяясь воедино. Адъютант разрывал и плавил их структуру, уничтожая границы, после чего смыкал друг с другом, формируя громадную расплывчатую фигуру. Этакого монстра, собранного из человеческих душ.

Те несколько секунд, пока Шуйский молчал, а его свита постепенно спускалась ниже, я размышлял, как реагировать. Прохор вроде и не поглотил души смертных, чтобы себя усилить. Но при этом навсегда лишил их посмертия. Более того — обращался с ними, как будто это был какой-то обычный источник силы. С другой стороны, далеко не факт, что в этом мире вообще существовало посмертие в его привычном виде. Да и души принадлежали маньчжурам, которые разгромили солидную часть Владивостока, убив множество горожан. Так что, ситуация, со всех точек зрения, была максимально спорной.

Земля загудела от мощи спрыгнувшего на неё Шуйского. Облачённый в металлический доспех патриций оказался в десятке метров от меня. И закинув на правое плечо массивный боевой молот, энергетический фон которого пробивался через все барьеры, задумчиво изучал нового члена моей свиты.

Наконец повернул голову ко мне. И зычно поинтересовался.

— Где он научился такому? Откуда ты вытащил отрока сего, Василий?

Не успел я открыть рот, чтобы ответить, как князь продолжил.

— Мыслил я, застать сечу страшную. Думал, не успеем, потому лишь ближников взял на эту битву. А как уже недалеко оказались, почувствовал волшбу нехорошую. Могучую и чуждую. Ни разу такой не видывал. Ты ведь это сотворил, Сиятельство? Откуда прознал про секреты такие? Али с самого начала так мог, но не показывал?

Сандал тихо и напряжённо рыкнул, рассматривая Симеона и семерых Одарённых, что прибыли вместе с ним. Опасения дракона была понятны — если придётся сражаться, выиграть будет практически невозможно. Любая серьёзная нагрузка на каркас, спровоцирует его распад. А от слабых атак, древний князь даже не почешется.

Около пригорка затормозил призрачный конь Оболенского. Как выяснилось, конструкт не просто в состоянии держать в седле кавалергарда, но и способен перемещаться по земле, как самое обычное животное. Правда намного быстрее.

— Зря ты Симеон речи такие ведёшь. Хочу напомнить, равный сейчас перед тобой. И ты на его земле, подле разрушенного города, который ещё чадит, обвинять его вздумал? Прямо на поле битвы с войском китайским? Если бы не Василий, некого тут уже было спасать. Я и сам едва держался — таким был их натиск.

Симеон перевёл мрачный взгляд на Ратибора. Оглянулся в сторону Владивостока. Досадливо поморщился. Но прежде чем успел скорректировать изначальный посыл, я вступил в игру.

— Понимаю, что использованная сила была тебе непривычна, князь. Потому не стану требовать виры, как и извинений. Но Его Сиятельство прав. Сейчас ты на моей земле. Прибыл, как союзник, но бросаешь в лицо обвинения, как враг. Спроси себя — есть ли для этого повод? Действительно ли найдётся у тебя резон, чтобы начать войну между родами Шуйских и Афеевых?

Ход был рискованным. На самой грани. Но если всё дело и правда в использованной комбинации, это должно сработать.

Пару мгновений Шуйский молча стоял на месте, уперев в меня тяжелый взгляд. Потом заговорил.

— Не веду я речь о войне, отрок. И действительно прибыл сюда, как союзник. Чтобы биться с врагами нашими, да превратить их в перегной для таёжных лесов. Но твой удар достоин изумления. Не слыхал я ранее о таком. Нет подобного в хрониках рода Шуйских. А значит, никто в целом свете о подобном не знает.