Возвышение Меркурия. Книга 12 (СИ)

Сквозь маску собранности, которую Мехмед Пятый уже долго удерживал на лице, проступила растерянность. Скорее всего он ожидал требований, связанных с землёй или иной собственностью. Возможно слов об определённой сумме денег. Но никак не подобных обязательств. Которые, с одной стороны, почти ничего не будут стоить прямо сейчас, но могут отозваться масштабными последствиями в будущем.

Ему понадобилось несколько секунд, чтобы взять себя в руки. По истечению этого времени, султан перевёл взгляд на визиря.

— Что у нас с Ганзой?

Тот дёрнул плечом.

— Это сфера ответственности визиря по делам торговли, Ваше Великолепие. Но насколько я знаю, у нас работает семь их факторий. Общая сумма налогов, в десятки раз меньше, чем деньги, которые приносит египетская провинция.

Неплохой ход. Разом обесценивающий ганзейцев. Правда, не слишком корректный. Но насколько я понимал, вопросы экономики и торговли, Турана волновали не слишком сильно. К тому же, если начистоту — охваченная безумием и полностью разорённая провинция, это куда более сильный удар по экономике Порты, чем разрыв договора с Ганзой.

Чуть подумав, султан изобразил ещё один кивок. Перевёл взгляд на Оболенского.

— Чего пожелаете вы, бей-эфенди?

Тот подкрутил усы. Подумал, показательно сведя брови. И когда правитель уже собирался напомнить о своём вопросе, начал говорить.

— А знаете, хочу я университет в Стамбуле открыть.

Мехмед Пятый на мгновение замер с открытым ртом. Удивленно оглядел других османов, как будто убеждаясь, что они слышали то же самое. Вернул взгляд на Ратибора.

— Университет?

Кавалергард утвердительно наклонил голову.

— Именно. Есть один, нашей фамилии, в Петербурге. Желаю основать второй, но уже в Стамбуле. Одарённых учить, школы при нём для бедных детей организовать, девиц грамоте обучать. У вас, знаете-ли не все наложницы письмом владеют, Ваше Великолепие.

По-моему, у сидящего на престоле турка, от ярости свело челюсть.

— Моих наложниц? Грамоте? Вас к ним никто не подпустит, бей-эфенди. Только не после того, что вы устроили в прошлый раз! Мне докладывали, что вы и сейчас построили их полуголых перед зданием и отдавали приказы, как будто имеете на это право.

Тот с возмущённым видом крутанул правый ус.

— Я их, между прочим спас. Из здания вывел, где по стенам трещины шли, а внутри сила гуляла мерзкая. А потом решил, что надобно проверить, все ли выбрались. Где это удобнее сделать, как не в строю? Или считаете, надобно было их внутри оставить? На погибель?

Султан чуть смешался — факты вполне укладывались в озвученную теорию, а моментов разврата за князем замечено не было. Но с ответом осман нашёлся быстро.

— Я благодарен вам за спасение моих женщин. Тем не менее, вы могли позволить им одеться.

Князь едва заметно пожал плечами.

— Не было там ни одной обнажённой девицы. У всех прелести прикрыты были. Оставить же их, чтобы облачились в платья, я не мог. Как знать, что бы с ними стало.

И снова к аргументам было не подкопаться. Но главное — Оболенский озвучил фразу про дев из гарема последней в списке, прекрасно понимая, что она привлечёт внимание султана. Если бы тот поразмыслил над первыми двумя, то они показались бы ему куда более опасными.

Обучать Одарённых — это вроде бы классическая процедура. Но Ратибор не обозначил никаких рамок. Кто их будет готовить, сколько за это придётся платить и потребуется ли вообще плата? Количество студентов, масштабы университета — ни один из этих моментов детализирован не был. А если добавить сюда пункт про школы для бедных детей, то всё становилось куда более интересным. Слово использовано во множественном числе — никто не мешал Ратибору набрать десятки тысяч учеников из трущоб и учить их грамоте. Заодно проверяя на наличие Дара, присматриваясь и формируя полноценную группу влияния в османской столице. Если же представить, что какая-то их часть потом пройдёт обучение в университете, став Одарёнными, которые неплохо управляются с силой, перспективы открывались глобальные. Особенно, если вся эта система будет работать на постоянной основе, год за годом выпуская в мир десятки тысяч обычных людей и тысячи Одарённых.

Что-то мне подсказывало, при таком раскладе род Оболенских будет знать о происходящем в Стамбуле не меньше султанской разведки.

Визирь, судя по выражению его глаз, это тоже прекрасно осознавал. Но в процесс не вмешивался. Скорее всего считал, что вопрос можно будет решить позже. Завалить бюрократией, прицепиться к мелочам и превратить в долгоиграющий проект, который никогда не будет реализован. Это он зря. Сомневаюсь, что такая схема может выгореть в случае с Оболенским.

— Возможно и так. Что касается университета и этих ваших благотворительных школ — одобряю. Глядишь и мои беи начнут бедноту грамоте и счёту обучать, а не только на поместья у моря тратиться.