Возвышение падших (СИ)

— Я знаю, — исступлённо прошептала она, неожиданно обхватив руками лицо брата и заставив его посмотреть на себя. Одинаковые синие глаза, полные одинаковых чувств — боли, растерянности и злобы — встретились. — Во всём виновата Эсен Султан. Это она ложью и интригами убила нашу валиде! Смерть нашей матери на её совести.

Уголки губ Зеррин Султан дёрнулись вверх в намёке на злобную усмешку. Она видела, как в синих глазах брата разгоралась злоба. Как они темнели, становясь полными какого-то пугающего тёмного чувства, исходящего от его сердца. Оно овладело шехзаде Сулейманом также, как овладело Зеррин Султан.

Шехзаде Сулейман вспомнил то письмо, полученное от Карахан Султан. В нём она также обвиняла в чём-то, случившемся с его валиде, Эсен Султан, мол она ложью и интригами очернила Гюльхан Султан. Ненависть и боль, воссоединившись в его сердце, родили в нём нечто тёмное и пылающее. Что-то, чему он не знал названия.

Стамбул. Мечеть султана Мехмета III.

Похороны Разиза Челеби, свершившиеся в это утро, остались позади. Гевхерхан Султан, облачённая в чёрное траурное платье, с лицом, полным безразличия и тихой печали, стояла рядом со свежей могилой. Погода была ясная, и солнце слепило ей глаза, оттого она слегка хмурилась.

Её тёмно-карие глаза не отрывались от надгробного камня, на котором было высечено имя её ныне покойного мужа. Он прожил довольно долгую жизнь и встретил смерть во сне, даже не подозревая о ней.

Гевхерхан Султан была рада, что он не знал мучений и страха. Спустя дни, когда ошеломление и боль несколько притупились, она признала, что Разиз Челеби рано или поздно должен был умереть. Когда-то и она умрёт, и их дети, и все люди, которых она когда-либо знала. Если есть начало, есть и конец. Всему. Даже жизни.

Почувствовав прикосновение к своему плечу, Гевхерхан Султан вздрогнула, но, обернувшись, расслабилась. Хюррем Султан, сочувственно и мягко улыбнувшись, приобняла её за плечи.

— Идём, Гевхерхан. Тебя ждут дети во дворце.

— Нет, — сухо возразила та. — Хочу… навестить валиде и Айше.

Гевхерхан Султан позволила увести себя от могилы Разиза Челеби, и вскоре сёстры остановились возле двух других могил, уже осевших и заросших травой вперемешку с какими-то мелкими бледно-белыми цветами.

— Мне так их не хватает… — вздохнула Хюррем Султан, прочитав имена на надгробных камнях. — Знаешь, я часто думаю о том, что…

— О чём? — спросила Гевхерхан Султан, не дождавшись продолжения.

— О том, что вела себя неправильно. Имею в виду, я не слушала валиде, спорила с ней, в чём-то обвиняла и порою… Мне казалось, что я её терпеть не могу. Особенно когда началась история с Альказом.

Гевхерхан Султан вздохнула, молча слушая её откровения.

— Айше… — продолжала Хюррем Султан, и, отвернувшись в сторону, тайком стёрла слезу со щеки. — Я была так жестока и бессердечна с ней. Всем сердцем ненавидела за то, что она вышла замуж за Альказа. А теперь их нет… Ни валиде, ни Айше.

— Хюррем, не терзай себя, — произнесла Гевхерхан Султан, в свою очередь обняв её за плечи. — Что было, то было.

— Знаешь, возможно я злилась на них обеих из-за того, что… ревновала. Думаю, ты не станешь отрицать, что из нас троих валиде больше любила Айше.

— Не стану, — улыбнулась Гевхерхан Султан. — Ты же знаешь, что Айше и Назлыхан родились болезненными. И валиде так боялась за них… Назлыхан умерла. Айше же смогла выжить, но валиде продолжала бояться за неё, оберегать и пытаться окружить любовью.

Некоторое время они молчали, задумчиво смотря на две могилы, а после переглянулись, и, развернувшись, направились прочь.

Дворец Гюльрух Султан.

По обыкновению проснувшись ранним утром, когда солнце ещё не успело подняться из-за горизонта, Касим-паша оделся, позавтракал и отправился в свой кабинет. Гюльрух Султан жила в других покоях и, несмотря на пятилетний брак, сына и совместное проживание в одном дворце, они с ней совсем не виделись. Каждый из них жил своей жизнью, несоприкасаемой с жизнью другого.

В скором времени Касиму-паше нужно было отправляться в Топ Капы на государственную службу и заседание Совета Дивана, потому он просматривал документы и выписки, сидя за письменным столом в своём кабинете.

Солнце поднялось, и его лучи освещали кабинет. Двери распахнулись, и, подняв взгляд на вошедшего, Касим-паша увидел слугу.

— Паша, — поклонился тот.

— В чём дело?

— Для вас письмо и прилагающаяся к нему посылка.

Касим-паша несколько изумлённо вскинул брови, а после ленивым жестом руки велел предоставить письмо и посылку.

Вскоре слуга поставил на письменный стол небольшую деревянную коробку, а поверх неё положил письмо. Выпроводив слугу, Касим-паша поднялся и, заложив руки за спину, медленно прошёлся вокруг письменного стола, внимательно разглядывая посылку.

Вздохнув, он взял в руки письмо, и, развернув его, снисходительно усмехнулся. В нём было всего несколько строчек, написанных лёгкой женской рукой. И даже без подписи он понял, кем они написаны. Карахан Султан.