Возвышение падших (СИ)

Несмотря на свой юный возраст, Хафса Султан заправляла делами в их дворце и, в связи с недееспособностью матери, взвалила на себя тяжесть управления благотворительными фондами Хюррем Султан, Рустема-паши и Михримах Султан, которыми в своё время управляла Хюмашах Султан, получившая их в наследство. И, к слову, она неплохо справлялась с этим.

Хюмашах Султан была рада, что её дочь была умной и расчётливой, но порою она пугалась той жесткости, бесчувственности и даже коварству, которые проглядывались в Хафсе Султан. Сейчас, пока она юна, эти качества не так заметны, но с возрастом, Хюмашах Султан знала это, они раскроются полностью, и кем станет её дочь? Похоже, ей этого не суждено узнать.

Добравшись до своей кровати с помощью дочери и слуг, Хюмашах Султан устало упала на подушки, дыша надрывно и хрипло.

Дальняя поездка и неожиданная смерть сына лишили её последних жизненных сил. Она чувствовала, что конец близок, оттого заснула в страхе, что не проснётся.

Старый дворец.

— Султанша, — сияя от радости, в небольшие покои, бедные и плохо обустроенные, едва ли не вбежала Бирсен-хатун, но тут же отдёрнула себя, когда увидела свою госпожу.

Эсен Султан до сих пор не оправилась от пережитого и не произнесла ни слова с той ночи, в которой потеряла мужа и сына.

В Старый дворец они перебрались ещё в то утро, когда султанша пришла в себя, и жили здесь вот уже несколько дней в простоте и одиночестве.

Эсен Султан не поднималась с кровати, ничего не ела, исключая редкие глотки воды, и, казалось, обезумела.

Бирсен-хатун пыталась привести её в чувство, напоминала о том, что Нилюфер Султан и Михримах Султан переживают за неё и нуждаются в ней, но, видимо, ей нужно было время, чтобы оправиться.

Без надзора матери маленькие султанши ругались ещё чаще, и Бирсен-хатун не знала, что с ними делать. Они даже пару раз дрались, чего не было прежде, и с каждым днём напряжение между ними росло.

И сегодня, поздним вечером, получив письмо из самого Топкапы от самого султана Баязида, Бирсен-хатун обрадовалась, что, наконец-то, их недолгое заточение в Старом дворце закончилось.

Только вот Эсен Султан снова лежала в кровати с пустым взглядом, ужасно исхудавшая, бледная и бесчувственная.

— Султанша? — осторожно спросила Бирсен-хатун, подойдя к кровати и мягко коснувшись её плеча. — Вы меня слышите? Повелитель прислал письмо. Я прочла. Простите. Он выражает свои соболезнования и предлагает, если вы желаете, вернуться в Топкапы. На правах Хасеки Султан умершего султана. Он вернул вам всё имущество и золото, отнятое у вас Карахан Султан, и назначил вам жалованье.

Эсен Султан слегка нахмурилась, и служанка облегчённо выдохнула. За несколько дней хоть какая-то реакция на происходящее.

— Что скажете, султанша? Нам собираться?

Эсен Султан, к ошеломлению служанки, несколько раз моргнула, словно приходя в себя, и медленно села в кровати. Она огляделась в покоях, будто только что оказалась здесь и не понимала, почему это произошло.

— Где мы? — хрипло спросила она, и Бирсен-хатун просияла от радости. Её госпожа наконец-то пришла в себя.

— В Старом дворце, но, хвала Аллаху, поутру вернёмся в Топкапы. Повелитель так добр…

— Нет, — отрицательно покачала темноволосой головой Эсен Султан, и её серо-голубые глаза обратились к дочерям, которые в столь позднее время уже спали в своих постелях у другой стены. — Я не вернусь туда. И своих детей не повезу туда. Там одна лишь смерть…

— Что вы такое говорите, султанша? — поникла Бирсен-хатун.

— Нет. Нет. Нет.

Она твердила слово “нет” безостановочно всю ночь до тех пор, пока не заснула, и Бирсен-хатун, ошеломлённо, а после обречённо наблюдающая за ней, пришла к неутешительному выводу, что её госпожа не пришла в себя.

Она обезумела. И, похоже, никогда не сможет оправиться.

Утро следующего дня.

Топкапы. Покои Валиде Султан.

— Валиде.

Султан Баязид, просияв, вошёл в просторные и роскошно обставленные покои и раскинул руки в стороны, приглашая просиявшую ему в ответ мать в объятия.

Дэфне Султан в дорожном одеянии с нежностью и заметным облегчением обняла его и тщетно пыталась сдержать слёзы.

— Наконец-то, — выдохнула она, отстранилась и обхватила бледными руками смуглое лицо сына, который терпеливо сносил материнские ласки, по обыкновению смущающие взрослых мужчин. — Жив и здоров. Мы с ума сходили от беспокойства в дни разлуки с тобой.

— Отчего так долго добирались?

— Прежде поприветствуй жену и детей, а после утолю твои любопытство и беспокойство. Они тоже по тебе тосковали.

Дэфне Султан отступила в сторону, открыв его взгляду взволнованную Филиз Султан, обнимающую дочь и положившую руку на плечо сына.

— Мурад, — подойдя, султан Баязид крепко обнял сына и хлопнул его по плечу, отчего тот слегка пошатнулся. — Эсма, — нежно поцеловал дочь в лоб. — Филиз, — та потянулась к его губам, но повелитель поцеловал её также сдержанно и целомудренно в лоб, как и дочь до этого. — Рад, что вы здесь.

Дэфне Султан предупреждающе посмотрела на расстроившуюся и поникшую Филиз Султан, в глазах которой снова заблестели слёзы, и та под её взглядом отвернулась.