Возвышение падших (СИ)

— Не пристало тебе, Султанша, на колени вставать и подолы целовать.

— Простите, — пролепетала Эдже, улыбнувшись мягче. — Я лишь хотела выразить свою благодарность за ваше понимание и благоволение.

— Столь резкие перемены в тебе, Эдже, меня немного настораживают. Стоит ли мне верить в них? Или все это было игрой, с помощью которой ты хотела оттянуть замужество и отъезд из Топ Капы?

— Что вы, Повелитель? Раскаяние мое шло от сердца, а благодарность из искреннего чувства.

Орхан некоторое время смотрел в ее зеленые глаза, будто ища там признаки обмана, но, не найдя их, повернулся в сторону приближающихся Дэфне и Селин.

Эдже, проследившая за его взглядом, заметила Султанш, которые смотрели на нее, и самодовольно усмехнулась им, отчего Дэфне вздрогнула, гадая, о чем они могли разговаривать и что значила эта ухмылка.

Амасья.

Тоскливая и бледная Инджи, облаченная в черное траурное платье, медленно выходит из ворот дворца вместе со служанкой Разие-хатун и десятком верных слуг.

— Аллах милостивый… — шепчет ей в след Разие-хатун, следуя за госпожой к карете, стоящей у ворот. — Неужели, госпожа, вы позволите, чтобы нас вот так вот выбросили из дворца?

Промолчав, Инджи забралась в карету и устало взглянула на служанку, севшую напротив нее и смотрящую в глаза в ожидании ответа.

— Что я могу поделать, Разие? Гарем Селима распущен. Дворец освобождается. Я благодарна и за то, что новый султан пожалел меня и выделил дом. Не останемся на улице…

— Что же теперь с нами будет? Без Шехзаде Селима…

Темноволосая Инджи тоскливо повернулась окну, провожая взглядом удаляющийся дворец, где она была так счастлива, где обрела любовь и сына, а после в одно мгновение все потеряла.

Вскоре закончился путь и карета остановилась возле небольшого дома где-то на окраине провинции.

Пока слуги разбирали вещи и обустраивали дом, Инджи, тоскливо восседающая в одних из покоев, достала из сундука личную шкатулку, где хранились ее драгоценности и личные маленькие вещицы.

С грустью распахнув ее, Инджи застыла, заметив большую, сверкающую круглую брошь из белого жемчуга.

Эту брошь ей подарил Селим в честь рождения Коркута.

Лицо девушки вмиг исказилось в рыданиях и она, отложив брошь обратно в шкатулку, случайно заметила на ее дне небольшой пузырек с желтоватой жидкостью.

Ей внезапно стало душно и тяжело.

Это был яд, который она приготовила в дни неизвестности, когда Орхан ехал в Стамбул, а Селим оставался во дворце.

Она поклялась себе, что если потеряет Селима и сына, то в этом мире ей будет больше не зачем жить и тогда она уйдет, испив этот яд и воссоединившись с ними.

Вздохнув, черноволосая девушка решительно сверкнула голубыми глазами и, сжав пузырек в руке, поднялась с тахты, уронив шкатулку с драгоценностями, которые рассыпались по полу.

Разие непонимающе взглянула на свою госпожу, оторвавшись от раскладывания вещей в шкаф.

— Госпожа, что случилось?

Не ответив, Инджи покинула покои и в растерянности остановилась в пустом коридоре с чуть облезлыми и потрескавшимися стенами.

Заметив двери чуть впереди, она подошла к ним и распахнула.

Это оказалась пустая комната, совершенно ничем не обставленная.

Войдя в нее, девушка закрыла за собой двери и, встав посредине комнаты, со слезами на глазах открыла пузырек.

В солнечном свете желтая жидкость, его наполняющая, блестела золотом.

Судорожно выдохнув, Инджи резко прислонила пузырек к губам и ядовитое, жидкое золото заискрилось, изливаясь в ее рот.

Двери за ее спиной распахнулись и Разие-хатун, заподозрившая неладное, испуганно вбежала в покои и, мгновенно сориентировавшись, выбила пузырек из рук Султанши, который упал на пол, практически полностью опустошенный, со стеклянным звоном.

— Госпожа!

Закашлявшись от вскипающей в желудке боли, Инджи пала на пол.

Разие в ужасе выбежала из комнаты и ее звонкий голос, пронизанный страхом, разлетелся по дому.

— Срочно пошлите за лекарем! Султанша выпила яд.

Топ Капы.

Покои Эдже.

Вернувшаяся из дворцового сада в свои покои, Эдже с довольной улыбкой на устах взглянула на поклонившуюся ей Гезде-хатун, которая держала в руках небольшое письмо.

— Для меня письмо? — забирая его из рук служанки, воскликнула Султанша. — От кого?

— Не знаю, госпожа, — волнительно ответила та, сжимая в руке полученную драгоценную брошь. — Я вернулась в покои из гарема, а оно уже здесь было.

Хмыкнув, Эдже развернула письмо и ее зеленые глаза бегло прочитали написанное.

«Госпожа, что своей красотой и огнем пленила меня. Отныне и навсегда властвуешь над моими мыслями и чувствами. Словно пожар, зажженный твоим огненным взором, овладел моим сердцем и сжигает меня изнутри, отчего я не в силах сопротивляться своему порыву сказать о своих чувствах, но лица своего и имени назвать не смею».

Эдже пораженно выдыхает, переглядываясь с Гезде-хатун.

— Аллах милостивый… Кто же это написал?

Средиземное море.